— Нет, я здесь кончусь! — в отчаянии пробормотал Ален. — Долго мне этого не вынести. Я знаю, что если…
— Вы не должны так говорить, — перебил его иезуит. — Поверьте, я делаю все, чтобы вытащить вас из этого ада!
Ален молча плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками.
— Есть хоть какие-то результаты? — устало спросил он.
Иезуит явно не торопился с ответом.
— Я переговорил с мастером Лэкстоном, — наконец произнес он. — Он утверждает, что Элизабет, дескать, сама велела ему забежать к ним утром как можно раньше.
— И вы в это верите?
— Да нет, не верю, конечно.
Ален рассеянно провел руками по волосам, сальной гривой ниспадавшим на плечи.
— Знаете, я тут на досуге раздумывал об этом негодяе. И пришел к выводу, что он и только он мог изнасиловать Энн. Поэтому и поторопился отделаться от нее. И все здесь сходится. Он ведь считал ее своей собственностью, ему претила сама мысль о том, что мы с ней делим ложе. И на меня тогда набросился из чистой ревности. Помните, я говорил вам, что однажды застал его у себя в доме. Он явился туда, пока меня не было. Когда я спросил Элизабет, что ему понадобилось, она стала убеждать меня, что, дескать, он клянчил у них деньги. Но это было не так. Не деньги его интересовали тогда, а Энн. К ней он и приходил. Подумать только — надругаться над родной сестрой! И к тому же в стенах моего дома! Вот ведь свинья паршивая!
Иеремия кивнул.
— Думаю, вы рассуждаете верно. Возможно, Маргарет Лэкстон знала об этом и однажды пригрозила Мартину, что, мол, если он не оставит в покое Энн, она обо всем доложит отцу. А мастер Лэкстон хоть и грубиян, но человек строгих нравов. И не пощадил бы даже своего сына… кто знает, может, и вовсе выгнал бы его из дому. И еще: так как Маргарет Лэкстон не родная мать Мартина, а мачеха, я считаю вполне возможным, что именно он и убил ее, чтобы таким образом заставить замолчать.
— Да, но как это все доказать?
— Пока не знаю. Но не успокоюсь до тех пор, пока не вытащу вас отсюда.
Иеремия заметил, что Ален подозрительно часто прикладывает ладонь ко лбу и утомленно прикрывает глаза. Он с обеспокоенностью заметил, что лицо его друга горит.
— Голова болит? — осведомился он.
Ален в изнеможении кивнул:
— Просто раскалывается на части.
Дотронувшись до его лба, Иеремия невольно отдернул руку. На мгновение лицо его исказил ужас.
— Да у вас горячка… — сдавленно произнес он. — Вы подхватили тюремную горячку!
В ответ Ален лишь беспомощно улыбнулся.
— Я знаю. Знал еще тогда, когда вы спросили про вшей. Я и заразился от того самого бродяги — вы ведь не станете с этим спорить?