— Не хочу показаться вам любопытной, миледи, но отчего вас столь взволновала участь мастера Риджуэя?
Вопрос вызвал улыбку Аморе.
— Вас удивляет, что дочь графа проявила интерес к какому-то заштатному лекарю? Мастер Риджуэй — чудесный, отзывчивый человек, искренний и добросердечный. Нас с ними связывает дружба. И я сделаю все ради того, чтобы избавить его от угрозы незаслуженного наказания.
— Как бы мне хотелось иметь таких друзей, — со вздохом произнесла Джейн и смущенно опустила голову.
— Но у вас уже есть верный друг — ваш муж и уважаемый королевский судья. Разве не так, миледи? — мягко успокоила ее Аморе. — Он очень хороший человек.
— Да-да, это так, — ответила Джейн, зардевшись. — И он больше всего на свете хочет иметь детей.
— Мне это известно.
— Не могу с уверенностью сказать, но, видимо, в скором будущем его желание исполнится.
Аморе с улыбкой посмотрела на нее.
— Представляю, как счастлив будет узнать об этом сэр Орландо Трелони. Вы ему уже сказали?
— Нет, не сказала. Все еще не решаюсь — думаю, следует обождать немного, очень не хочется его разочаровывать. Ведь это у меня впервые.
Аморе заметила, как сияют глаза молодой женщины, и от души пожелала, чтобы надежды ее сбылись.
У дома на Лиденхолл-стрит Джейн вышла, Аморе осталась в карете дожидаться ее. Миновал час, и, когда двери дома распахнулись, леди Сен-Клер увидела четырех женщин.
— Миледи, я предложила миссис Форбс побыть нашей гостьей. Мой супруг не будет против, — пояснила Джейн. — Так как большинство прислуги весьма предано ее ныне покойному свекру, миссис Форбс не чувствует себя в безопасности в этом доме.
Аморе помогла Темперанции Форбс сесть в карету, за ней последовали Джейн, кормилица и служанка Ханна. По пути к дому судьи Джейн сказала:
— Темперанция готова под присягой дать показания о том, что ей известно об убийстве Энн Риджуэй и ее тетки.
— А что именно вам известно, мадам? — с нетерпением в голосе спросила Аморе.
Темперанция качала маленького Ричарда, спавшего у нее на руках.
— В день убийства я видела дочь убитой повитухи, — ответила она. — Энн Риджуэй пришла к нам в дом и через слугу велела передать записку моему свекру. Я как раз проходила через холл и сразу узнала ее. Слуга сделал, как было велено, но передал записку не свекру — тот куда-то выехал, — а моему мужу. Когда я спросила у Аарона…
— Так вы знали, что ваш муж вовсе не Сэмюел? — не дала ей договорить Аморе.
— Да, знала, — со вздохом призналась леди Форбс. — Муж рассказал мне обо всем. Его очень угнетало, что всю оставшуюся жизнь ему придется жить под чужим именем. Ему нужно было кому-то во всем признаться, с кем-то поделиться. Я очень сочувствовала ему, и его гибель стала для меня ударом, который еще предстоит пережить. Он был порядочным человеком, которого не ожесточили ни удары судьбы, ни безумный тиран-отец.