И вот полки зулусов начали выполнять это, стягиваясь все ближе и ближе в ходе беспрерывной пляски. И именно в этот момент появился какой-то зулус, прокладывая себе путь сквозь строй капитанов, собравшихся у ворот лабиринта, и вручил какое-то послание одному из индун, который в свою очередь передал его королю.
— О! Вот как? — сказал король с тревожным видом.
Затем его взгляд как-то упал на меня, и он добавил:
— Макумазан, одна из моих жен внезапно сильно заболела и говорит, что она должна получить кое-какие лекарства белых людей, пока они еще не уехали. Ну, ты ведь говорил мне, что ты новобрачный мужчина, так что я могу доверить тебе моих жен. Я умоляю тебя пойти и выяснить, что за лекарства, в которых она нуждается, ибо ты ведь умеешь говорить на нашем языке…
Я колебался, затем перевел его слова Ретифу.
— Тебе лучше пойти, племянник, — сказал комендант, — но поскорее возвращайся назад, так как мы выезжаем немедленно.
Я еще немного колебался, ибо мне не нравилось это дело, король же, заметив мои колебания, начал заметно злиться.
— Как, — сказал он, — и вы, белые люди, отказываете мне в этой маленькой любезности, когда я только что сделал для вас так много, вы, которые обладаете чудодейственными лекарствами, которые могут исцелять больных?
— Иди, Аллан, иди, — сказал Ретиф, когда понял слова, короля, — или он поставит арест и все может пропасть…
Так что, не имея выбора, я пошел через ворота в лабиринт. В следующее же мгновение на меня навалились какие-то люди и, раньше чем я успел произнести хоть слово, в рот мне загнали дурно пахнущую ткань, которую туго затянули сзади на шее… Я оказался пленником с заткнутым тугим кляпом ртом…
ГЛАВА XIX
Отправляйтесь с миром…
Высокий кафр, один из королевских охранников, державший в руках ассегай, вошел ко мне и шепнул:
— Слушай, маленький сын Георга!.. Король спасет тебя, если сможет, потому что ты не голландец, а англичанин. Однако, знай, что, если ты попытаешься закричать или даже сопротивляться, ты немедленно отправишься к предкам, — и он поднял ассегай так, словно собирался пронзить мне бок.
Теперь я все понял и буквально облился холодным потом. Мои спутники должны быть убиты, все!.. О, я охотно отдал бы свою жизнь, чтобы предостеречь их… Но, увы! Я не мог этого сделать, потому что тряпка была такой плотной, что ни один звук не мог проникнуть из моего рта… Один из зулусов просунул палку между тростниками изгороди. Подвигав ею в разные стороны, он сделал отверстие точно перед моими глазами. Я думаю, он сделал это из садистской жестокости, ибо через эти отверстия я смогу видеть все, что произойдет на площади.