— Прекрасно, минхеер Аллан, я готов отстрелить вашу голову. Ха, ха, ха! (Он, конечно, шутил, но я подозреваю, что охотно сделал бы это). Уверяю вас, что кобыла уже почти моя, потому что я здорово напрактиковался, не правда ли, Мари, что известно всем аасфогелям (грифам) в округе.
— Да, кузен Эрнан, — сказала Мари, — вы действительно практиковались, но то же самое, пожалуй, делал и Аллан…
К этому времени компания буров собралась вокруг нас и начала проявлять большой интерес к нашему незаконченному спору, что было совершенно естественным для людей, редко выпускающих ружье из рук и считающих, что стрельба является прекраснейшим из искусств. Однако им не разрешили задерживаться здесь долго, ибо кафры сказали, что гуси начнут свой послеполуденный полет примерно через полчаса. Так что всех зрителей попросили расположиться под отвесным обрывом ущелья, где их не заметили бы пролетающие птицы, и где им было предложено соблюдать тишину.
Тогда я с Хансом и Перейра, вместе с Ретифом, реферти, выбравшим для нас стоянки, направились к ним. Здесь мы укрылись от зорких глаз птиц за высокими кустами.
Я уселся на взятый с собой раскладной стул, ибо моя нога была еще слишком слаба, чтобы позволить долго стоять, и ожидание началось… Вдруг Перейра передал через Ретифа, что просит меня о любезности разрешить ему сделать первые шесть выстрелов, так как длительное напряженное ожидание делает его нервным. Я согласился, хотя и знал, так же как и он, что первые гуси всегда летят ниже и медленнее, в то время как последующие, почуяв опасность, полетят выше и быстрее. И это доказано практикой, ибо нет птицы более умной, чем именуемые почему-то глупыми гуси.
Когда уже прошло около четверти часа, Ханс вдруг тихо сказал:
— Тише! Подходит гусь…
Едва он сказал это, я услышал крик гуся: «Гонк, гонк!» и свистящий шелест сильных крыльев. Затем он появился, старый косокрылый гусак, вероятно, король стаи, летящий так низко, что чуть не коснулся края обрыва, на высоте не более тридцати ярдов, представляя собой прекрасную цель. Перейра выстрелил и гусь медленно упал вниз ярдов за сто сзади него. Тогда Ретиф сказал:
— Один на нашей стороне…
Пока Перейра заряжал ружье, показались три следующих гуся. Он выстрелил и, к моему удивлению, вторая, а не первая птица упала так же удачно сзади него.
— Ты стрелял именно в этого гуся, или в другого, племянничек? — спросил Ретиф.
— Именно в этого, конечно, — ответил тот с наглой улыбкой.
— Он врет, — пробормотал готтентот, — он стрелял в первого, а убил второго.
— Молчи, — ответил я. — Какая разница!