– А ты становишься избалованной, – заметил Трэвис, улыбнувшись ее отражению в косметическом зеркальце.
– Ты думаешь, мне нравится жизнь в роскоши? – спросила Кейси серьезно, когда он полоскал бритвенное лезвие в мраморной раковине.
Квартира Кастильо была фантастикой. Фойе, похожее на оранжерею, украшали круглые кусты юкки[15].
Бар красного дерева пересекал гостиную, образуя нишу для бесед тет-а-тет. Стены были покрыты восточными фресками, придававшими комнате особый колорит.
Белоснежная кухня была снабжена самой современной техникой – микроволновая печь и конвекционные духовки, пищевой комбайн, компактный гриль и устройство для уплотнения мусора.
Две спальни представляли собой два разных мира. Одна была выполнена под старину: тяжелый гобелен закрывал окно, в центре стояла кровать-канапе[16], украшенная резьбой по дереву. Другая комната была ультрасовременной: огромного размера виброматрац с водяным подогревом бесконечно отражался в зеркальных стенах и потолке.
Все окружала оранжерея.
– Признаться, я в восторге от этого мраморного бассейна, – созналась Кейси. – Остальное похоже на сахарную глазурь на переслащенном пироге. – Она рассмеялась и поморщила нос. – В душе я ужасная мещанка.
Кейси смотрела за плавным скольжением бритвы по намыленным щекам Трэвиса. Его темные волосы, еще мокрые после душа, вились скульптурными локонами вокруг головы, а мощный торс вызывал у нее ассоциацию с греческой статуей.
– А ты что думаешь об этом, Трэвис? Тебе нравится этот дворец?
Он вытер излишки крема и направился к бассейну.
– Я неравнодушен к спальням. – Он усмехнулся, выразительно подняв брови. – Но в душе я крестьянин, и очаровательный пейзаж меня радует больше, чем чужая роскошь.
Он сбросил с себя полотенце и шагнул в бассейн.
– Тебе явно недостает меня!
Кейси поплыла ему навстречу. В ее руках была мыльница, а на губах играла хитрая улыбка. Она покрыла пеной его мощную грудь, наслаждаясь могучей статью его тела, расслаблявшегося под ее томными движениями.
Она медленно массировала ему шею и плечи, затем подушечками пальцев ласкала чисто выбритый подбородок.
– Я тебя люблю, – прошептала Кейси, тепло взглянув в его потемневшие глаза и слегка укусив зубами мочку его уха.
Трэвис ощутил пламя желания и потерял контроль над собой. Он принялся гладить ее округлые бедра, пальцы его чертили зигзаги на ее мягком бархатном животе, начали ласкать спелые полные груди, необыкновенно возбуждавшие его.
Кожа ее была шелковистой и лоснящейся.
Он крепко обнял ее, прижав к своему худому телу.
– Я люблю тебя еще больше.