— «Утонувшей вещи троекратно бойся», — словно прочитал его мысли Брэддок. — Как по-вашему, это может быть указанием на какой-то предмет, утонувший в туннеле? Или, может быть, все-таки предупреждением об опасности утонуть там?
— Едва ли, — пожал плечами археолог. — Это из другой части текста, не той, что описывает дорогу к святилищу… Какие у нас дальнейшие планы?
— Метеопрогноз плохой, — ответил полковник. — Едва ли пещера станет проходимой раньше, чем через пять-шесть часов. Придется лезть через холмы.
— В дождь по мокрым склонам?
— Именно так, док. По мокрым и крутым. Еще вопросы?
Джонс, с видом «надеюсь, вы знаете, что делаете», натянул лямки своего ранца.
Грязь жирно чавкала под ногами, трава была скользкой, то и дело приходилось переступать через мутные ручьи, а с каждой задетой ветки обрушивался целый водопад — но в целом до подножия первого из холмов отряд добрался без приключений. Здесь участники операции остановились.
— «Гекконки», — скомандовал Брэддок.
Бойцы надели специальные перчатки и бахилы, способные удержать взрослого человека даже на отвесной гладкой стене. Эти простые на вид приспособления были изготовлены с помощью нанотехнологий; миллионы крохотных волосков прилегали к поверхности стены столь плотно, что вступали в действие силы межмолекулярного притяжения — силы Ван-дер-Ваальса. Сам принцип разработчики позаимствовали у природы — именно так устроены лапы ящерицы-геккона, способной бегать даже по потолку. Однако, поскольку спецназовцам приходится карабкаться не только по гладким стенам, искусственные «гекконки» имели и крючочки куда большего размера, и даже выпускающиеся когти двухдюймовой длины.
В тренировочном лагере Джонс прошел инструктаж и короткую практику по пользованию «гекконками», но все же теперь к нему подошел О'Лири, проверил, надежно ли доктор затянул ремни на запястьях и лодыжках (служившие не только креплением, но и контактами для управления когтями с помощью биотоков кожи), удостоверился, что когти нормально выходят и убираются, и хлопнул археолога по плечу, давая добро. Джонс, который был не в восторге от подобной фамильярности, выдавил из себя улыбку и полез на холм следом за уже двигавшимися вверх бойцами.
Поначалу подъем был не слишком крутым, так что достаточно было лишь переставлять ноги, но вскоре участникам операции пришлось карабкаться, используя все четыре конечности — то хватаясь за корни и ветви, то прилепляясь «гекконками» к голому боку скалы, с которого водяные потоки давно смыли всякую почву. Подсознание Джонса, никогда в своей жизни не бывшего ни гекконом, ни хотя бы тренированным спецназовцем, активно противилось способу передвижения, который с точки зрения обычного человеческого опыта означал верное самоубийство; каждый раз, прилепляя руку или ногу к склону, на котором не за что было держаться, доктору приходилось ломать свой инстинкт самосохранения. Однако «гекконки» работали безукоризненно, и постепенно инстинкт примирился с достижениями прогресса. Однако быстрее, чем уходил страх, накапливалась усталость. Сердце стучало где-то в районе горла, мышцы наливались болезненной свинцовой тяжестью — особенно мускулы рук: Джонсу доводилось проходить десятки километров за день, в том числе во время своего недавнего бегства от бандитов, но чемпионом по подтягиванию он не был. В конце концов он застыл на очередном уступе; дождь, наконец, закончился, и до гребня первого (самого низкого) из холмов оставалось не больше дюжины метров, но археолог не чувствовал в себе сил на последний рывок. Полковник, ушедший было вперед (точнее, вверх), заметив это, полез обратно; к археологу направился и Хоренстиин. Медику не требовалось расспрашивать Джонса о его состоянии — биометрические датчики были в каждом из костюмов, и теперь Хоренстиину достаточно было вывести данные археолога на забрало своего шлема.