Вот сущность моих замечаний. Прибавлю ещё только следующее. Почему выходит такое ожесточение в спорах аллопатов с гомеопатами? Мне кажется потому, что они спорят, стоя на совершенно разной почве. Говоря о законе подобия, аллопаты стоят на своей аллопатической почве, а гомеопаты, говоря об этом же законе, говорят то же самое, что аллопаты, но когда является перед ними оппонент, то они становятся на свою гомеопатическую почву. Стоя на этих двух почвах, никогда сойтись нельзя. А почему они всегда разойдутся? Потому что мы, говоря о законе подобия, стоим на почве нашей, аллопатической, а между тем гомеопаты, рассуждая об этом законе, пользуются услугами и своей науки, и негомеопатической науки, так что в конце своего заключения они берут доводы и из того, и из другого заключения. Поэтому в cпopе с публикой, малознакомой с медициной, конечно, гомеопат может пользоваться даже просто диалектикой, игрой слов и оставаться всегда впереди. Только на этом основании, нам кажется, гомеопатия может иметь успех; но, по моему мнению, гомеопатия не может иметь значения научного — ни теоретического, ни практического.
Доктор Бразоль (обращаясь к председателю): Позвольте мне возразить.
Председатель: Вам принадлежит слово
Доктор Бразоль: Доктор Вирениус начал с того, что стал говорить о биологическом значении закона подобия, т. е. о том, о чём я именно не говорил сегодня по недостатку времени. Если посвятить ещё часа 2–3 этому вопросу, то можно было бы указать д-ру Вирениусу немало фактов в опровержение сказанного им выше мнения, что будто бы наш закон подобия стоит в резком противоречии со всеми биологическими законами. Но так как я не желаю выходить из пределов моей программы, а в двух-трёх словах не могу указать на многочисленные опорные точки нашего закона, то я позволю себе оставить этот вопрос без возражения. Я хотел, главным образом, обратить внимание просвещённой аудитории на то, что закон подобия есть закон индуктивный, т. е. основанный на опыте и наблюдении, как и все другие законы природы. Следовательно, индуктивный закон может и не быть доказан априорным или дедуктивным мышлением. На это я указал с самого начала и желал бы, чтобы доктор Вирениус попытался опровергнуть меня именно с этой точки зрения, а не возбуждал бы новых вопросов, которые не могут подлежать обсуждению в настоящем заседании.
Затем доктор Вирениус перешёл к минимальным дозам, т. е. к вопросу, которого я также в одном заседании решительно не в состоянии исчерпать. Гомеопатический закон основан на трёх неопровержимых положениях, из которых первое есть закон подобия, второе — исследование лекарств на здоровом человеческом организме, и третье — действительность гомеопатических доз. О последних двух вопросах я говорить в этом заседании не могу, но если получу разрешение, то надеюсь в этой же аудитории представить на суд публики и эти два вопроса; надеюсь, в несколько ином свете, чем в том, каким он освещается врачами противоположного направления. Доктор Виренус, однако, говорит, что если дозы недоступны ни химическому, ни физическому анализу, то, значит, недоступны и