Спина у неё горбатая, нос вытянулся крючком. Ларе, которая смотрит на нее с печки, вспоминается рисунок из книжки «Русские сказки». Точно такая — горбатая и носатая — была на рисунке баба-яга.
Сидит баба-яга, чёрная, злая душа, стережёт девочек, хочет их погубить.
На печке жарко. Девочек разморило, им трудно бороться с дремотой. Чтоб не уснуть, они трут глаза, толкают друг друга в бок локтями.
Но хочется спать и бабе-яге. Она всё сильнее клюёт носом, она захрапела. Баба-яга спит.
И вдруг она резко вскидывает голову:
— Вы куда?
Баба-яга услышала лёгкий, скользящий шорох. Кто-то пробует спуститься с печки, шаря по кирпичам босой ногой.
— Сейчас же залазь обратно! А то мужика побужу, он тебе всыплет.
— Тётенька! — нежно сказал детский голос. — Нам бы водички… Пить хочется. Здесь очень жарко.
— Небось не помрёте. Не дозволяю разгуливать в потёмках, а свет не зажгу. И так уж через вас целых три спички спортила.
На печке затихли: вылазка не удалась.
И снова колышется у окна злобная тень, и снова кажется Ларе, что она, как девочка в сказке, в плену у бабы-яги. Сидит у окна баба-яга, не спит чёрная душа, стережёт девочек, хочет их погубить.
Дождь утих. За окном рассвет. Небо голубовато-белое, словно его облили молоком. В это время в деревне доят коров.
В сказке спастись от бабы-яги девочке помогли кот, берёзка, ворота. А кто поможет ей, Ларе, и её подружке? Им должна помочь коровушка-бурёнушка. Баба-яга, которая их сторожит, жадная. Она жалела лишнюю спичку, от жадности она не допустит, чтобы у коровы перегорело молоко. Она пойдёт доить.
— Девочки! — слышат подружки вкрадчивый, тихий голос. — Вы вроде просили водички?
Это баба-яга их испытывает, но они не дураки.
Крадучись, хозяйка подходит к печке, поднимается на приступку. Лара лежит с краю, и чужое несвежее дыхание противно щекочет ей лоб. Но лицо девочки спокойно, глаза закрыты. Лара даже чуть-чуть посапывает. Шаги удаляются. Звякнуло ведро. Дважды повернулся в замочной скважине ключ.
Теперь пора! Пускай баба-яга заперла дверь на ключ. Неважно! Рая как свои пять пальцев знает тимоновскую избу-читальню: в другой половине дома есть окно, которое выходит на огород.
Ломая хрупкие, голубоватые стебли мака, путаясь в огуречной ботве, они промчались по огороду и, перескочив через плетень, сбежали к речке. Вода в ней жирно-зелёная, как щи из щавеля. И надо было медленно втискиваться в эту зелёную, волосатую от водорослей воду, чтобы никто не услышал плеск.
На воде с глухим бульканьем рябили круги, рыба играла на утренней заре. Скоро должно было взойти солнце.