На станции гремел духовой оркестр.
Когда стоявшие под Вырицей ингуши увидели в окне проходившего состава своих и кто-то крикнул: «Калоя арестовали», десятки всадников на ходу кинулись к делегатскому поезду и повисли на его подножках.
Вскоре недоразумение выяснилось. Но ингуши уже не покинули вагонов и, присоединившись к делегатам, отправились в Петроград.
Всю дорогу Мухтар отвечал на бесконечные вопросы всадников, рассказывал о положении в стране, о том, что народ и армия должны в конце концов взять власть в свои руки.
Беседуя, они не заметили, как поезд подошел к самому старому в Петрограде Царскосельскому вокзалу первой в России железной дороги, по которой еще недавно ходили поезда царской семьи.
Паровоз торжественно засвистел. А когда начал останавливаться у перрона, украшенного металлическими цветами, военный оркестр грянул марш.
Глубокое волнение охватило всадников. Город, который по повелению генерала Корнилова они должны были залить кровью, на улицах которого они должны были убивать и умирать, навлекая на себя вечное проклятие народа, этот город встречал их как друзей.
На привокзальной площади состоялся короткий митинг. Фронтовиков приветствовали ораторы от Петроградского Совета, от профессиональных союзов и гарнизонов города. А затем Багратион с военными, встретившими его, уехал на автомобиле к Керенскому вручать решение корпусного совещания, а всадники, построившись по три, двинулись в город.
Колонну возглавила группа руководителей Петроградского Совета и рабочих. С ними шел и Илья Иванович. Снова заиграл оркестр. Толпы людей вдоль всего Загородного проспекта приветствовали процессию, забрасывая воинов живыми цветами, которые тут же везли на двуколках.
В первой шеренге дивизионных представителей шагал Калой. Рядом с ним — Мухтар и Вика. Белая косынка Вики, спускавшаяся на плечи, в знак траура по мужу была покрыта крепом. Мухтар отличался от всадников только тем, что на нем не было погон и шашки.
Колонна шла по центру города. Горцы, по традиции, ничему не удивлялись, хотя ни один из них никогда не мечтал о параде на улицах столицы.
Когда затихал оркестр, до них доносился шум толпы, возгласы, дружеские приветствия. Не было видно ни одного враждебного лица. Словно гора свалилась с плеч петроградцев, которые все эти дни жили под угрозой смертельной опасности. Одновременно по городу распространилась весть о том, что части Третьего казачьего корпуса, как и «дикая дивизия», вышли из повиновения начальства и отказались идти на Петроград.
Корниловский поход был остановлен на подступах к городу, разбит и обезврежен без крови.