А потом… — в это время Калой увидел рядом на башне среди детей Виты и Зору. Зору смотрела на него со страхом. — А потом, — еще громче продолжал Калой, — его сын из меня сделал «курицу», и я попал под быков… Их было десять мужчин. А я — один. Я не мог ничего… я поклялся, я сказал: «Вы не будете есть хлеб с этой земли!» И я это сделал! А Гарак ничего не знал…
Гойтемир перевел и добавил:
— Научили. Сговорились.
Помощник пристава понимающе покачал головой.
— Скажите, что я ему не верю. Отец не мог не знать, что его избили. И если действительно сын поджег хлеб, то по его же наущению. А это все равно.
— Гойтемир, — снова заговорил Калой, когда тот объяснил людям ответ полицейского, — я не вру. Я клялся. Я не вру. Гарак ничего не знал. Отпустите его и возьмите меня!
Но у помощника пристава и у Гойтемира не было никакого желания слушать его, и они собрались уходить.
Тогда Калой отбежал, поднялся на бугорок и крикнул так, чтобы его услышали все:
— Гойтемир, если его увезут, люди свидетели, я убью тебя!
— Разбойник! Схватить его! — приказал помощник пристава, узнав об угрозе.
Но Калой исчез в каменных лабиринтах башен.
Отряд полицейских ночевал в Эги-ауле. Вечером старик Зуккур и несколько других членов рода Эги пришли к помощнику пристава и Гойтемиру просить отпустить Гарака. Они согласились вернуть Гойтемиру его потери от пожара. Но помощник пристава и слушать не хотел. Он сказал, что это не первое выступление у ингушей против старшин и власть решила положить им конец, строго наказав виновных.
Гарака поместили в отдельную башню вместе со стражниками. Вокруг расставили часовых. Никого к нему не пустили, но еду разрешили принести.
Докки плакала, не зная, что делать. Кричал маленький Орци. А Калой исчез.
Уже поздно вечером жена Пхарказа послала к Гараку Зору с лепешками и сыром. Стража пропустила девочку. Гарак стал ужинать. Стражники не обращали на них внимания.
— За поворотом, где родник, спрыгни в пропасть, — сказала девочка.
— Кто передал? — спросил Гарак.
— Не знаю! — невозмутимо ответила Зору и с детской наивностью стала рассматривать полицейских.
Калой не вернулся домой и ночью.
К утру погода испортилась. И, как это бывает в горах, резко похолодало. Пошел дождь. Отряд выступил поздно. Все ждали: может, распогодится.
Впереди ехал Гойтемир, за ним помощник пристава, потом шли два стражника, Гарак и следом все остальные. При выходе из аула их поджидали женщины. Они снова начали умолять начальника не уводить Гарака, кормильца семьи, отца маленького Орци. Докки со слезами на глазах поднимала сына и показывала его помощнику пристава. Но тот ехал с каменным лицом, не обращая на нее внимания.