Верой и правдой (Степной) - страница 173

— Пора уходить! — прокричал Гарт Рустаму, с трудом отскочив в последний момент с пути пролетевшего мимо рыцаря.

— Нет! — закричал Рустам в бешенстве. — Осталось еще две! Вперед! Вперед!

Из темноты на Рустама налетел один из эльфийских рыцарей. Рустам присел, уворачиваясь от его меча, и рубанул топором по беззащитным ногам рыцарского коня. Конь встал на дыбы и сбросил всадника на землю. Рустам бросился к упавшему рыцарю, взмахивая окровавленным топором, и напоролся на выставленное лезвие меча. Внутренности резануло болью, Рустам пошатнулся, упрямо было пошел вперед, но другой рыцарь ударом сверху разрубил ему правую ключицу. Рустам упал. Последнее, что он увидел, прежде чем все взорвалось, — цветущие алматинские черешни, которыми он так любил любоваться в детстве.

Отряд Дайлина таял на глазах, но не подпускал к катапультам озверевших эльфийских лучников. Напрасно их генерал размахивал знаменем и гнал их вперед. Горстка людей стояла твердо, не прогибаясь и не пропуская врага через свою позицию.

Дайлин рубанул неосторожно подставившегося эльфа эльфийским же мечом и быстро оглянулся. В свете горящей восемнадцатой катапульты он увидел, как свора тяжелых рыцарей рубит отчаянно сопротивляющийся отряд Рустама. Рубит его друзей. Им не уйти, понял он в одно мгновение, и сердце резануло болью.

— Глинглок! — прокричал он из последних сил и бросился к генералу, держащему в руках ненавистное эльфийское знамя, за ним устремились все, кто еще мог держаться на ногах.

Дайлин был от знамени всего в каком-то шаге, когда тяжелый клинок пробил ему грудь.

— Глинглок… — выдохнул он и упал на землю.

Его еще несколько раз рубанули, но он уже не чувствовал боли, видя перед собой лишь своего отца, своего улыбающегося отца.

У западных ворот в боевом порядке застыли глинглокские рыцари. Их всего сотня, но они рвутся в драку. За все время осады они участвовали всего лишь в одном бою, и стыд рвет их сердца и гонит вперед. Молодой виконт Брайбери, возглавивший отряд, искусал губы в кровь, нетерпеливо сжимая и разжимая вспотевшие от напряжения ладони. Там, за стеной, кипит бой и умирают люди. Там, за стеной, решается судьба, решается все. А они здесь, они пока еще здесь, и это приводит Куно в бешенство. Он ждет команды, но ожидание затягивается, а команды все нет.

На верхней площадке барбакана напряженная тишина. Маршал Годфри, граф Лондейл, Злотарь застыли в молчании, про себя считая загорающиеся катапульты. Шестнадцатая, семнадцатая, восемнадцатая… их огонь освещает лондейлских добровольцев, рвущихся вперед и вперед. В их пожаре видно, как редеют ряды прикрывающего отряда, видно знамя генерала Риталя, завязшее в ожесточившихся людях. И, к сожалению, хорошо видно, как врубаются в отряд Рустама эльфийские рыцари.