— Сгинь, сатана! — страшно возопил Зосимов.
Возопил он и вся эта живность из Преисподней вихрем вкрутилась в толстую Машку и та, отчаянно хрюкнув, ринулась к обрыву, в коем и нашла свой последний приют.
И тут все упали в обморок.
Анфиса Федоровна упала потому, что ее остатняя скотинка безвозвратно погибла.
Скульптор Зосимов упал потому, что слишком сильно хватил себя волшебной дубинкой по головушке.
А седой как лунь дедушка упал потому, что не выдержал зрелища, как его заветная палочка разлетелась на мелкие щепочки.
* * *
После вышеописанного события прошло три месяца.
Все бесы покинули монументалиста Зосимова. Теперь он тих и светел. Но самое удивительно это то, что двор Анфисы Федоровны, вовсе не оскудел. Ее сын, теперь уже экс-скульптор Зосимов стал фермером и завел индюков, пестрых особоноских кур, свинок, быков и нутрий, т. е. южноамериканских водяных крыс, мех которых вполне годится для изготовления утепленных зимних шапок.
Просветлела и мать Зосимова. Хотя об изгнании бесов из ее сына она вспоминала со страдальческой улыбкой.
Повеселел и седой как лунь дедушка. Он вырезал из крепкого дуба новую волшебную палочку, а фермер Зосимов, в знак благодарности к заветному старичку, всю ее покрыл чудесными анималистическими узорами.
1.
Семён Парамонов спал на подоконнике.
Подоконник — славный, широкий, мраморный, но все-таки подоконник, не кровать же.
Семён засыпал только на нем.
И парня можно понять.
Блестящий президентский имиджмейкер, он был уволен по сокращению штата почти в никуда.
С деньгами, жильем проблем не было.
Хвала небесам!
Квартирища в пол-этажа сталинского домины, весьма кругленькие суммы на многочисленных сберкнижках и магнитных карточках, многое другое…
Но не это главное.
Еще совсем недавно лакеи чуть ли не красную дорожку под его лаковыми штиблетами стелили, каждое словечко на лету ловили. А теперь и дорожек не стелют и на его речи никто и ухом не ведёт.
Поэтому Сеня и засыпал только на подоконнике, с видом на Храм Нечаянная Радость.
И вот однажды, когда кремлевский отставник дремал на своем жестком ложе, в форточку залетела изумительной красоты белая голубка.
Она приземлилась подле Сени, и ласково посмотрела на него морковными бусинками глаз.
Парамонов внимательно наблюдал за птицей.
А пернатая вспорхнула, ударилась о мрамор подоконника, и предстала редкой красоты девушкой с русой косой до самого пола.
— Чего ты хочешь, мил человек? — мелодичным голосом спросила посланница небес Сеню.
Сеня босыми ногами брякнул о паркет пола, на лице косыми морщинами пролегла печать раздумий.