Но разве любимое брюхо сам накормишь дома. Тут требуется постороннее вмешательство. Нужна женщина!
Вечером Александр усаживался к интернету. Нырял в океан женских чар.
В переписке он не ограничивал себя никакими рамками. Предпочитал москвичкам провинциалок. Даже из ближнего зарубежья.
Так грузинка Тамара радовала его перченым лобио.
Молдаванка Лариса тефтелями в виноградных листах.
Но больше всего Саше угодила белоруска Мария. Он восклицал:
— Друзья мои! — глаза его сияли, как сахарные оливки. — Вы когда-нибудь пробовали телячьи понюшки? Нет?! Печется ячменный коржик. Сверху тушеное в томате мясцо. Потом кукурузный блин. А на макушке — филе из гусиных гузков.
— А как сама? Мария? — глотали слюну коллеги.
— В смысле?
— В смысле постели?
Саша минуту-другую оторопело глядел на приятелей:
— Пять минут удовольствия, а столько возни. То ли дело — понюшка!
2.
И вот дождался! Не спит сатана…Над брюхом нависла грозовая напасть.
Дело в том, что до обильного обеда к Александру лучше было не подходить. Голодное брюхо агрессивно требовало козла отпущения.
Однажды подвернулась Лида. Новенькая, администратор.
Она с ошибкой оформила одну из эфирных кассет. Саша, побагровев, заорал:
— Матку вырву!
Лидочка ни слова не произнесла, и накатала жалобу начальству, мол, господин Есаулов изверг и сатрап.
Руководство вызвало Сашу.
— Александр Никанорович, — заиграл желваками босс, худой, жилистый, в профиль смахивающий на ястреба, — еще одна жалоба, и вы уволены.
— А как же обожаемое брюхо?! — чуть не взвыл белугой Саша.
…Он решил Лидусю растереть по стенке.
3.
Тюремный жаргон он сменил на елей и мёд.
Загонял Лиду в яму с кольями по всем правилам изощренной охоты.
Поручал ей невыполнимое, подталкивал к явным ошибкам, всё время был ею недоволен.
Рано или поздно сорвется девка. Соберет манатки и чао.
И она сорвалась. Повторно настрочила жалобу.
Сашу уволили.
Пару месяцев он, не выходя из дома, ел столько, сколько вмещает брюхо. От испуга уничтожил все стратегические запасы. И заработал чудовищный понос. Медвежья болезнь взяла за горло.
Угроза сесть на хлебушек с водицей сводила с ума.
Саша кинулся заниматься частным извозом. Деньги смешные… А однажды пьяные весельчаки в полночь чуть не выкинули его из машины.
Вот жизнь! Не судьба, а смертная пытка. Каждое утро просыпаться, как на плаху.
— Давай, Сашенька, вертись, — в салоне автомобиля молило брюхо. — Или ты меня разлюбил?
— Да я из кожи лезу!
— Не любишь ты меня… — горестно вздыхало брюхо.
— Прожорливая гадина! — вдруг огрызнулся Саша. — Будь ты проклято!
Брюхо вместо ответа забулькало желудочным соком.