Счастливое наступило время!
Некого бояться!
С кольцом-то!
Виктор теперь даже радовался, когда кто-то ему делал гадость.
Возмездие наступало мгновенно!
И сразу одним членом фауны на земле становилось больше.
И ведь все живы…
И с завидным аппетитом…
Совесть Виктора Жевилоа была кристально чиста.
От внутренней гармонии он даже подернулся жирком.
“Вот так перстенек! — восклицал он в минуты досуга. — А батька о его свойствах верно и не ведал. Иначе Ротшильдом помер бы!”
5.
Враги все были перекованы в животных.
Наступила скука.
От легкого приступа меланхолии Витя даже свою поднадоевшую жену превратил в лопоухого кролика.
Стали жить новым составом: Виктор Яковлевич, теща-ёжик, жена-кролик.
Меж тем, денежки за “Чудо-завтрак” текли рекой.
С скоростью микробов плодились и новые передачки.
И занимали нехилые строчки ведущих рейтингов.
А вот удовлетворения не было.
Смотался в Голливуд. Заарканил для своего сериала заокеанских звезд первой величины.
В рекордные сроки снял фильм. Получил все мыслимые премии. Но радости не было…
В чем дело?
В минуты тягостных раздумий вспомнил о госпоже Успенской, Любовь Ибрагимовне.
Звякнул по телефону.
Она — “приходите!”
Пришел, но теперь уже не был принят первым.
Пришлось отсидеть с мальчиками и генералами.
— Заскучали? — спросила Успенская Витю, когда тот переступил ее порог.
— Измаялся.
— Перстень не потеряли?
— Как можно?
— Тогда своих обидчиков возвращайте из мира фауны в человеческую среду.
— Это еще зачем?
— Ради хохмы!
— Мне не смешно. А, если они опять того, напакостят?
— Так перстень же у вас с собой…
— Понял!
Ушел Витя от Успенской, получив дотошную инструкцию. Перстень нужно переодеть с левой руки на правую. На безымянный же палец. А когда нужная живность окажется в пределах визуальной досягаемости, потереть колечко, да прошептать: “Будь человеком!”
Делов-то!..
6.
В кратчайшие сроки Витя воззвал к человеческому лику и окаянного продюсера Ваську Озорникова, и банкира-жмота, и хамоватого парня с бензоколонки, и девушку, отказавшей ему в интимной и такой простой услуге.
Вернул к нормальному естеству даже жену, Юлию Борисовну.
Все новообращенные стали тихи и задумчивы. Никаких негативных эмоций не вызывали.
Не стал Витя только трогать ёжика.
Во-первых. он ёжиков любит.
Во-вторых, тещ он недолюбливает.
Хотя. кто его знает, найдет стих, вернет к своей природе и оную.
Всё хорошо, только теперь у Вити появилось новое опасение.
Как бы его перстенек во вражеские руки не попал…
Ведь кругом столько сорви голов! Родную маму за пятак продадут.
На всякий случай во время сна теперь клал перстенек себе в рот.