Убивать его не хотел. Но напугать до смерти — любо-дорого.
Вася жил холостяком, и в этот час мирно почивал в огромной кровати.
Паша стряхнул его с постели, схватил за ногу, вертолетным пропеллером закрутил под лепным потолком.
От ужаса Васька онемел, и в комнате раздавался лишь свист рассекаемого воздуха.
Обморочного Ваську кинул в кровать, а сам озорным припрыгом к налоговикам.
На пулеметные очереди нарываться не хотелось. Поэтому пробрался в величественное здание через форточку.
Отвел душу!
Перекувырнул столы, расколотил хрустальные люстры, сейфы сбросил в отхожее место.
Прибежавших на шум охранников слегка покрутил, как стукача Ваську, а потом их бесчувственные тела развешал на крюках разбитых люстр.
В довершение всего проник в кабинет главного начальника и на его столе наложил отменную кучу.
Пищеварение-то у горилл — завидное!
7.
В следующую ночь операцию устрашения проделал с бандитами. Самого крестного отца пустил в неглиже по улице, подзадорив смачным ударом под зад.
Жизнь налаживалась.
Конкуренты стали тише воды. Налоговики не заикались о проверках. Бандюки предлагали безвозмездную крышу.
А Васька Шелопутин, весь в зеленке и пластырях, стал рьяно стучать на сотрудников.
Пашина фирма прибавляла час от часа.
Даже западные воротилы, акулы и койоты забугорного бизнеса, стали искать с Павлом дружбы.
— Почему мы добились столь сокрушительных успехов? — вопрошали подчиненные на общем собрании.
— Господа, — улыбнулся Паша, — раскрою вам маленькую тайну.
— Ну?!
— Я стал гориллой.
Легкий смешок прокатился по рядам.
Босс, как известно, большой шутник…
А гориллья сущность стала проявляться в Паше, увы, все реже.
В неделю раз, не чаще.
Смотаться на Гавайи? Нарвать еще плодов кактуса?
— Милый, — Юленька прижалась к нему грудью, — что-то ты стал холодным. Я так скучаю по твоему ураганному сексу.
— Разве? Я полон сил.
— Вот и поцелуй меня. Сюда и сюда. Крепче. Ну, же!
— Слушай, лапушка, а смотаться ли нам на Гавайи?
1.
Семён Рокотов, малоизвестный поэт-песенник, по вечерам выходил на троллейбусную остановку, что рядом с домом, затаривался пивком, и сидел на лавочке, наблюдая за народом.
Чего тут только Сеня не нагляделся! И заздравных весельчаков, возвращавшихся со свадебной попойки. И грузно хмельных с похорон. И страстно целующиеся влюбленные парочки. И подслеповатых, шаркающих пенсионеров. И всадников с парка культуры на лошадях и даже пони.
Однажды ближе к полуночи к Семену подсел рыжий парень с живописным синяком под глазом. Представился Василием Пучковым.
— Угости, я? — попросил новый знакомый.