Грязные обои со стен свисают спиралями. Плинтуса вздыбились. По бетонным швам потолка обвалилась штукатурка.
Пошаркал на кухню. И здесь не веселее! Ржавая мойка, унылый крючок гусака с сорванным вентилем, предсмертно хрипящий холодильник.
Павел открыл царство холода, а там лишь початый пакет молока, да заплесневевшая банка килек.
Подвывая от возмущения и затравленности, Павел прогарцевал в зал. На незнакомой колченогой тахте, заправленной серым одеялом, вдруг радостно заголосил васильковый мобильник.
— Алло!
— Это тебе за казино, за стриптизершу, за секретаршу Эллочку, — отчеканила трубка.
— Кто говорит?
— И запомни, в полночь ты вернешься назад. Попытайся сделать хоть что-нибудь доброе.
— Послушайте!..
Мобильник безразлично отозвался короткими гудками.
Паша заскулил, отшвырнул телефон, ударился головой о стену.
А васильковый мобила вдруг наполнился внутренним светом, засверкал солнечными всполохами.
Павел схватил трубку, приник к монитору, по которому бежала строка: “До конца пребывания в жизни осталось 5 часов 40 минут 37 секунд”.
В глубокой задумчивости Паша выскочил во двор. Вместо ласкающей взор вишневой “Ауди” у подъезда горбилась морковно-рыжая “Ока”. С Пашиными номерами!
Фирмач с втиснулся в клоунский узкий салон, повернул в зажигании ключ.
Добрые дела, говорите? Ладно!
5.
Паша Голубев вывернул на Садовое кольцо с рекламными щитами пива и табака, вклинился в стаю чадно ползущих лимузинов.
“На Воробьевы горы!” — почему-то решил он и наддал газу.
У здания МГУ он увидел мигалки милицейских машин и сгрудившуюся у высотки толпу.
На перилах балкона пятого этажа сидела девушка.
Павел выскочил из машины.
— Хочет покончить с собой.
— Несчастная любовь.
— Разобьется?
— Покалечится. Упадет на газон.
Растолкав праздно болтающих зевак, Паша молнией взлетел по лестнице, вышел на балкон.
— Не прыгай, а?!
Девушка зло сверкнула глазами:
— Уйди!
— Я был там. Ничего хорошего…
— Где там? — девушка дернула губами.
— На небесах.
— Прикалываешься?
— Правда! Мне ангелы даже мобильник дали.
Паша показал васильковый телефон.
Девушка откинула русую прядь:
— Никогда еще не видела таких комиков.
— Пойдем, перекусим. У меня внизу “Ока”.
Девушка протянула ему руку.
6.
Они гуляли с Соней по Арбату, пили кофе по-турецки, лакомились мороженым, грызли фисташки.
Потом поехала в Пашину хрущебу.
А на часах меж тем было — 23.45.
Ровно в полночь затрезвонил мобильник.
— Пора! — произнесла трубка голосом ангела-крепыша.
— Постойте! Хотя бы еще одну ночь!
— До встречи…
Свет померк в глазах Павла и с новой силой вспыхнул.
Ангел-крепыш шлепал его по щеке крылом, приводя в чувство.