На выборах 1933 года в России национал-социалисты одержали впечатляющую победу. Было объявлено об окончании переходного периода и начале строительства новой тысячелетней империи. Генерал Деникин от имени Директории вынужден был передать Салтину бразды правления. Новая конституция провозглашала Россию президентской республикой, возвращая ей при этом звучный титул Империи. (Так и было записано: «Российская Империя является республикой.») Равенство всех граждан перед законом было упразднено; евреи официально ограничивались в правах. В скором времени начались репрессии против свободной прессы, а также левых и либеральных партий. Естественно, подобные действия еще более осложнили отношения с демократическим Западом. В короткие сроки под лозунгом борьбы с внутренними и внешними врагами нацисты установили в стране жесткую диктатуру, которая, в отличие от диктатуры большевиков, не встретила организованного сопротивления. Надо сказать, что нацисты умело использовали страх перед большевиками, и если ужасы красного террора уже успели подзабыться, то живой пример активно милитаризующейся коммунистической Германии заставлял даже порядочных людей до поры подыскивать оправдания методам фашистов. Вскоре в Сибирь, на Север и в казахские степи уже тянулись нескончаемые эшелоны с политзаключенными.
Удивительное дело, но несмотря на весь яростный антагонизм между фашистской Россией и коммунистической Германией, столь активно используемый идеологами обеих стран, между этими режимами возникло и постепенно укреплялось неафишируемое, но плодотворное сотрудничество. Говорили, что и лидеры их, Салтин и Хильфе, испытывают немалое уважение друг к другу. Немалую роль здесь, видимо, играло общее противостояние либеральному миру Европы и Америки. Достоверно известно, что российские военные инструкторы обучали германских красных командиров, а карательные органы обоих государств нередко выдавали друг другу искавших убежища противников соответствующих режимов. Поддерживались и экономические связи. При этом и Россия, и Германия не переставали готовиться к войне.
В середине тридцатых волна политических репрессий в Германии докатилась до верхушки правящей партии. Практически все основатели КПГ, соратники Либкнехта и Тельмана, не успевшие к тому времени отправиться в мир иной, предстали перед судом по обвинению в измене, заговорах, организации покушений, подготовке мятежей, диверсиях, шпионаже в пользу России и мировой буржуазии и т. д. и т. п. Обвинения были абсурдны, однако сами спектакли политических процессов разыграны были с размахом. Обвиняемые, сломленные пытками и обманутые лживыми посулами, показывали на себя и друг на друга. Практически все они были расстреляны; их родных и близких ждали концлагеря. Впрочем, вожди германских коммунистов лишь разделили ту участь, которой прежде по их вине подверглись миллионы простых людей. Русские большевики-иммигранты тоже в массе своей были осуждены как шпионы. Из видных фигур уцелел один Троцкий, который еще в конце двадцатых предусмотрительно бежал в Мексику. Однако и его в 1940 году достали длинные руки спецслужб — не выяснено только, германских или российских.