Мне нравился Амреш, когда он работал репортером, потому что он был серьезен, методичен. Вел себя лучше любого из нас. Он разговаривал с каждым из источников, с трудом пытался реконструировать события и очень скептически относился к официальной версии. Амреш также был единственным среди нас, кто обращался уважительно с источниками информации, невиновными, которые не по своей воле оказались на сцене истории. Он не требовал ответов на вопросы и продолжал разговор. Его голос был мягким, полным сочувствия. Амреш хотел добиться от людей неприкрытых эмоций, услышать, как несчастный крестьянин присел на корточки, закрыв голову руками и получив последнюю пулю в своей жизни.
Глядя на работу Амреша, я думал, что он больше похож на общественного активиста, занимающегося терапией, чем на настырного репортера, гоняющегося за материалом для очередного номера.
Он был очень полезен. Он щедро делился информацией и часто указывал на наши ошибки. В Чандигархе и Амритсаре мы были большой, постоянно пополняющейся группой репортеров из всех уголков страны, которые гонялись за великой, нескончаемой историей. Эта история помогла многим журналистам сделать карьеру и продолжала в том же духе. Терроризм сикхов возник в Пенджабе в 1983 году и захватил воображение жителей Индии. Для страны, которая находилась в вечном поиске причин и внимания, это было хорошим материалом. Мы обрели чувство собственного достоинства только пятьдесят лет назад с необычной символикой борьбы за свободу. Нам все еще был нужен враг, чтобы понять, кто мы есть на самом деле.
Если Индии на пути к взрослению крайне необходимо было потерять девственность, то Пенджаб был первым шагом. Души п тела полностью исследовали, были даны обещания, получены шрамы, сильные и опасные эмоции исчезли. Все это кровавое дело казалось мрачной шуткой. Как в сражении Куросавы, когда мастер забыл крикнуть «мотор» и внезапно пошел домой к своей жене. Ни у кого не было других тем для разговоров, дел. Лошади продолжали скакать, армии продолжали биться, самураи продолжали убивать своими широкими мечами и издавать шипящие крики. Хошо! ХошоКошоПошоВошo! Хошо! К тому времени, как вернулся мастер (обратились к продюсерам с глазами-бусинками за дополнительными деньгами), съемочная площадка, доспехи, лошади, актеры — все было задействовано.
После какого-то времени иллюзия сражения перешла в настоящую битву. Это было обычным делом. У людей есть эмоции, слишком много ударов даже деревянными мечами могут вызвать непонятные чувства.
Когда политики в Дели и Пенджабе пошли спать, на их место пришли мелкие актеры. Их игры были придуманными, искусственными. Причины были фальшивыми; страдания притворными. С другой стороны, агония плохих актеров была натуральной. Трое юношей, которые ходили по автобусу, не играли. Они поставили свои жизни на кон ради стоящих вещей. Они наносили настоящие раны. Их тяжело ранили деревянными мечами.