Белые чужеродные крупинки в кофе Сергей заметил сразу. Тихо, чтобы я не видела, высыпал порошок в унитаз, смыл водой, поставил пустую банку на место. Когда я спросила, куда делся кофе, он отвел глаза и ответил, что закончился.
– Я куплю, – пообещала я.
Наверное, он услышал угрозу в моем голосе, потому что заявил, что только он знает лавочку, где можно купить настоящий кофе, и вообще, я и так трачу много денег на продукты, поэтому отныне он будет питаться в кафе.
– Боишься, что отравлю? – не пощадила я его самолюбия.
Люблю брать подобных типов «на слабо». Признаваться в естественном страхе они не станут из боязни выглядеть трусоватыми, поэтому ради удовлетворения собственных амбиций способны потерять естественную осторожность.
– Вовсе я не боюсь, – завелся он, – с какой стати? Я ничего плохого тебе не делал. К тому же это тебя пытались отравить, а не ты.
– Пытались, – горестно усмехнулась я, – да не на ту напали. Я вчера не договорила. Продолжать?
– Не надо, мне неинтересно, – отвел глаза он.
– Нет уж, слушай. Когда я поняла, что они не успокоятся, пока не освободят мое место в квартире, даже столь жестоким способом, я решила обороняться с помощью нападения. Они забыли, что я фармацевт и могу найти яд, который не определит ни один патологоанатом.
– Нашла? – набрался мужества спросить он.
– Листовку читал? Они все-таки меня вычислили. А как красиво я вела себя на похоронах мужа! Как эффектно бросалась на гроб! Разве можно было заподозрить в убийстве столь театрально убивающуюся вдову? Наверное, где-то я все-таки просчиталась. Но где? Труп кремировали, сразу патологоанатом ничего не нашел, как они догадались? Может, зря я ушла из дома его родителей? Понимаешь, не выдержала. Свекровь молчит, смотрит волком, свекор пьет, не переставая, гадости говорит. Думала, пережду у тебя до сорока дней, а там и в суд можно будет на раздел имущества подавать. Видно, не судьба. Ну, ничего, так просто они меня не возьмут.
– Нехорошо, – вдруг пробурчал он, – нехорошо ты поступила. Он тебя совсем немного отравил, а ты его по-настоящему. Неправильно это.
– Зато приятно, – широко, как акула, улыбнулась я. – Если бы ты испытал это чувство хотя бы раз, ты бы меня понял.
– Какое еще чувство?
– Возмездие. Сотворенное тобой тебе же и вернется. Ждать, когда до твоего обидчика дойдет очередь у провидения? А если к тому времени он успеет отправить на тот свет тебя? Или окончательно загубит твое здоровье?
– Все равно нехорошо, – упрямился Сергей, – одно дело, просто повредить здоровье и отправить куда-нибудь подальше, а другое – кремировать.