— Я хотела, чтобы она села в шлюпку. — Каждый раз, когда она вспоминала о том, как поступила Амелия, Сара испытывала прилив злобы. — Один из моряков пообещал доставить ее на берег. К сожалению, у него не оказалось шанса выполнить свое обещание, так как корма судна пошла ко дну, как только мы отплыли.
— Мне так жаль, дорогая, — посочувствовала Эдна и сжала руку Сары в своей, заметив, как побелели губы ее подопечной. — Амелия, ты не виновата, милая, что она не смогла спастись. Я уверена, что ты пыталась взять ее с собой в лодку, поэтому не надо винить себя за то, что случилось с девушкой.
— Я не виню себя, — честно ответила Сара. Она винила настоящую Амелию.
— Доброе утро, Габриель, — поздоровался Эван. — Тяжелая выдалась ночь?
Габриель только что вышел из маяка и направлялся к дому, чтобы выпить чашку горячего чая. Занимался рассвет. Ветер гулял над морем.
— Без особых событий, что мне и нравится, — ответил он. — Не желаешь ли выпить со мной чаю и позавтракать?
— Чаю выпью, но потом мне придется возвращаться, боюсь, что моя новая работница снова решит спалить дом.
Габриель заинтересовался.
— Я так и думал, что ты хочешь о чем-то поговорить.
— Я просто хочу предупредить тебя, что мне понадобятся дополнительные припасы, когда в следующий раз придет корабль с грузом.
Они вошли в дом. Габриель разворошил тлеющие угли в печи, подбросил дров и проверил, есть ли в чайнике вода.
— Неужели новая работница объедает тебя? — спросил он.
— Нам вообще нечего есть. Вчера она сожгла наш завтрак и ужин. Нам повезло, что она не сожгла дом. Я занимался с овцами и перепугался до смерти, увидев, как из-под крыши валит дым.
— Что случилось?
— Ее светлость просто решила принять ванну и забыла, что на огне тушится мясо. Представляешь?
Габриель не ответил, но решил, что, видимо, эта девушка подумала, что ванна для нее важнее готовки.
— Она потратила всю горячую воду на свою ванну. Должно быть, она просидела там полдня, и мясо превратилось в угли. Понадобилась уйма времени, чтобы отскрести котел.
— Если тебе нужно что-нибудь, можешь взять из моих запасов. Я не хочу, чтобы дети голодали.
— До этого еще не дошло. Если придется, я могу и поохотиться.
— Она вспомнила что-нибудь? Признала, что она условно освобожденная?
— Нет. Она все еще страстно отрицает свое прошлое.
— И много она делает?
— Она просто безрукая, толку от нее никакого. После того как она сожгла ужин, я накричал на нее, она выбежала из дома в слезах. Правда, она выстирала все белье, но закончила стирку только к полуночи. Я сказал ей, что если она не станет работать, то не получит еды, поэтому она решила, что лучше будет что-то делать.