Повторю – мне не нужно было никаких восторгов. И светских бесед, и шуточек, и похоти этой тоже не нужно. Ни от них, ни от кого-либо еще, кроме, конечно, моей отсутствующей судьбы. Более того – вздумай кто-нибудь из этих погладить меня по заднице, я бы, пожалуй, огрела его сумкой. Но то, что меня вообще не замечали, было ужасно. Потому что совершенно прозрачно и однозначно подтверждало Дашкины слова. После тридцати ты здесь не человек. Ты не котируешься. Тебя нет. И даже если бы мой олигарх зашел сегодня случайно на огонек, у нас бы все равно не сложилось. Потому что он бы меня не увидел, даже сидя напротив через стол. Я никогда до этого момента не ощущала себя вот так – никем. Я даже не знала, что такое бывает.
Вообще-то я считаю себя красивой. Вернее – я точно знаю, что я красивая. По крайней мере – была. Это-то уж совершенно точно. Всю мою молодость – и школу, и институт – я была красавица. Чтобы знать это, мне не требовалось никаких доказательств, хотя их в моей жизни было больше, чем нужно. Наоборот, мне всегда хотелось, чтобы меня считали умной, невзирая на внешность. Это тоже получалось, но сознание того, что я красавица, было всегда со мной, и если я не носила его напоказ, как знамя, то ощущать эту уверенность где-то внутри, как кошелек с крупной суммой, сформировалось в устойчивую привычку. Настолько устойчивую, что ни замужество, ни рождение ребенка, ни переезд в Америку, где общественное сознание не позволяет людям на улице оборачиваться в восхищении тебе вслед, не лишили меня этого полезного знания, разве что заставили спрятать его немного подальше. Ну и, конечно, счастливая семейная жизнь способствовала. Хотя... Не факт, что абсолютная уверенность в мужниной любви так уж шла на пользу моему внешнему виду. Да, я не любила физические упражнения и позволяла себе не корячиться до одури в гимнастическом зале. Я спокойно могла съесть десерт после обеда, если хотела. Я начисто отвергала идею коллективного ботокса, а у косметолога была, по-моему, только однажды, и то за компанию. Но, встречаясь с собой в зеркале по утрам, я неизменно радовалась увиденному, и шагала дальше в спокойной убежденности, что выгляжу очень даже. Конечно, я не застилала себе глаза розовыми соплями и вполне сознавала, что талия уже не та, что была в двадцать лет, что лицо изменилось, что волосы нужно стричь короче, а вырез выбирать поменьше, не говоря уже о каблуках, но что вы хотите? Я же не девочка, мне не нужно дешевых эффектов, моя ценность, слава Богу, несколько в другом...
И вот теперь все мои убеждения были снесены одним махом, за несколько минут в темном, мерзком помещении, похожем на ад. Под невыносимую музыку.