– Хватит,– прервал его Маккойн.– Если вам неймется, можете продолжить научные споры в своей палатке. А я собираюсь объявить в лагере отбой и лечь спать, в каком бы веке мы ни находились!
Он откинул полог входа и встал рядом, как бы приглашая очистить палатку.
– Даже если бы мы действительно оказались в тринадцатом веке, морская пехота все равно жила бы по одному правилу – воинскому уставу,– добавил капитан на прощание.– Устав предусматривает все случаи жизни. Вот так-то, профессор.
* * *
Около пяти утра его разбудил Салливан, руководивший ночной сменой часовых.
– В крепости какое-то движение, сэр,– сказал он.– И пришел звероподобный солдат из местных. Я не понимаю, что он говорит, но похоже, хочет видеть вас.
– Буди Макфлая,– сказал капитан, ожесточенно растирая помятое лицо.– Впрочем, нет, пусть дрыхнет себе... Ахмеда зови. Живо.
Когда Маккойн, умывшись в углу из фляги, вышел наружу, Ахмед уже стоял возле палатки, с опаской поглядывая на воина свирепого вида, в чьем левом ухе висела целая связка колец, оттягивавшая изуродованную мочку вниз. Шишак на нем был новый, но Мако сразу его узнал – вчерашний хряк.
«И за какие грехи Аллах наградил этого мусульманина внешностью нечистого животного»? – подумал капитан. Здороваться со своим знакомым Мако не стал и вопросительно посмотрел на переводчика.
– Он сказал, халиф хочет говорить с тобой,– сказал Ахмед.
Было еще серо и ощутимо прохладно. На светлеющем небе постепенно гасли звезды. Переводчик часто моргал со сна и ежился, пряча ладони в рукава рубашки.
– Хочет, чтобы ты пришел к нему прямо сейчас.
Мако вздохнул.
– Надоели они мне! – буркнул он в пространство.– Сегодня закончим все дела и выдвинемся в обратный путь, на базу. Ну а сейчас пойдем, не будем нарушать протокол.
Капитан с переводчиком двинулись за посланцем халифа. Несмотря на ранний час, крепость напоминала растревоженный муравейник. Вооруженные жители сновали по узким улочкам, жгли костры, собирались группами и, размахивая руками, что-то обсуждали. Вид у них был озабоченный.
– Спроси, что тут происходит? – обратился капитан к Ахмеду.
Но провожатый не ответил на вопрос. За всю дорогу он вообще не проронил ни слова, только поздоровался с вооруженными до зубов гвардейцами, окружившими вход во дворец. Массивные фигуры, обвешанные железом и оружием, расступились перед гостями и тут же сомкнулись за спиной.
Они вошли в главные двери и по винтовой лестнице поднялись наверх, как вчера, только не на второй этаж, а на самую вершину башни. Здесь было еще прохладней, чем внизу, но светлее, словно оттого, что они приблизились к пока еще невидимому солнцу.