— Конунгу — слава! — восторженным криком ответили дружинники.
Ивар тяжело вздохнул.
Костры разожгли прямо во дворе замка, на потрескавшихся каменных плитах. Не для тепла или готовки, а для света — что за веселье пировать в темноте? Дрова пришлось таскать издалека, через всю вырубку, но никто не жаловался. Пир — так пир, чтобы на всю ночь…
В бочонках, спрятанных в подвалах Черного Рыцаря, оказалось отличное пиво, причем в огромном количестве. На поверхность выволокли два десятка немаленьких бочек, а сколько их еще таилось во тьме подземелий — не сосчитал бы за весь день и целый выводок эрилей.
Пиво пенилось в деревянных кружках, и многие облизывались, глядя на хмельной напиток, но конунг медлил начать пир, а выпить ранее предводителя дружины — нанести ему смертельное оскорбление.
— Воины! — Хаук поднялся. Блики от пламени костра бегали по его блестящим волосам, делали розовым всегда бледное лицо. — Сегодня мы свершили невозможное! Наша удача оказалась больше, чем удача мерзкого колдуна!
— Слава конунгу! — услышал он в ответ. Хаук нахмурился и покачал головой.
— Нет, не мне вы должны возгласить славу! А богам, которые наполнили наши сердца храбростью, а тела — силой! Восславим Одина — Водителя Ратей!
— Восславим! — с такой мощью грянули мужские голоса, что камни старого замка тряхнуло.
— Восславим Тюра — Покровителя Воинов! — И Хаук щедро плеснул из кружки в огонь. Поленья обиженно затрещали.
— Восславим! — Викинги с таким энтузиазмом последовали примеру предводителя, что едва не затушили костры. Пламя померкло, пространство между стенами погрузилось в полутьму.
Конунг поднес кружку к губам. Пенная струя полилась ему в горло. Ивар сделал первый глоток. Пиво было непривычно чистым и крепким, без привкусов и примесей. От него на языке оставался приятный горьковатый вкус, а выпив кружку, хотелось тут же взяться за вторую.
Как оказалось, подобное желание овладело не только им. С треском вышибались донышки у бочонков. Когда кружки были вновь полны, встал эриль. Уже первые такты произносимой им висы заставили галдящих викингов примолкнуть:
В крае стран полдневных —
Свержен без изъяна
Хель слуга могучий —
Конунг славу принял.
Щуплый и лысый, Арнвид в этот момент казался неожиданно величественным. За плечами его словно соткался плащ из тьмы, прошитый шнурами из огня, а голос обрел мощь и звучность.
Дщери Ран не смоют
Лона Ерд оковы
Волка друга песни
Досель не утихнут.
Хвалебную вису запили пивом, и после второй кружки Ивар ощутил вдруг жуткий голод. Руки сами потянулись к лежащему на блюде копченому мясу. Покрытое жиром, коричневое, оно казалось в этот момент особенно аппетитным.