Ему удалось найти только одно здание, вокруг которого сохранилось свободное пространство и которое пережило и землетрясения, и непотушенные окурки. Это было германское консульство.
«Я подарю бомбу немцам», подумал он. «А почему-бы и нет? Этот мир для меня совершенно чужой. А взамен я потребую определенный комфорт и уважение на всю оставшуюся жизнь. Пусть они взрывают друг друга».
Он поднялся по ступенькам консульства и охраннику в черной форме у массивных дверей с бронзовыми накладками продекламировал все, что ему удалось запомнить из учебника оптики Ламберта на немецком языке. Он еще знал несколько строк из Гете, но они были рифмованными, и это могло вызвать подозрение у охранника.
Немец, разумеется, стал по стойке «смирно» и произнес извиняющимся тоном:
— Я не говорю по-немецки. Что вы хотели сказать, сэр?
— Проведите меня к консулу, — с напускной строгостью сказал Ройланд.
— Да, сэр. Сейчас же, сэр. Вы… э… разумеется, агент, сэр?
— Зихерхайт битте! — сухо бросил Ройланд, подразумевая под этими словами — Исполняйте то, о чем я вас попросил.
— Да, да. Сюда, пожалуйста, сэр.
Консул оказался человеком воспитанным и на удивление чутким. Он был несколько изумлен правдивым рассказом Ройланда, но, тем не менее, время от времени повторял:
— Понимаю. Понятно. Вполне возможно. Продолжайте, пожалуйста.
В заключение Ройланд сказал:
— Эти люди на серном руднике, я надеюсь, не были типичными представителями рейха. Одни из них, во всяком случае, жаловался мне на то, что его заела тоска от службы в таком захолустье. В своих рассуждениях я исхожу из предпосылки, что в вашем рейхе должен быть высокий интеллектуальный уровень общества. Я прошу вас о том, чтобы мне была представлена возможность переговорить в течение… хотя бы двадцати минут с настоящим физиком. Вы, мистер консул, никогда не будете раскаиваться в этом. Я в состоянии перевернуть все имеющиеся у вас представления об атомной… энергии, — он до сих пор не осмеливался произнести вслух это слово. Бомба все еще была для него чем-то вроде запрещенного удара ниже пояса.
— Все это очень интересно, доктор Ройланд, — серьезно произнес консул. — Ну что ж, я рискну. Что я потеряю от того, что при встрече с нашим ученым выяснится, что вы просто умеющий внушать доверие лунатик? Он улыбнулся, чтобы несколько смягчить сказанное. — В общем-то, практически ничего. А что я приобрету зато, с другой стороны, если ваша необычная история окажется правдой? Очень многое. Я согласен поставить на вас, доктор. Вы сегодня ели?
Ройланд испытывал ни с чем не сравнимое облегчение. Позавтракал он на кухне в подвале консульства вместе с охранниками — завтрак оказался плотным и весьма… гадким. Тушенное легкое под острым соусом и пара чашек кофе. В конце завтрака один из охранников закурил вонючую тонкую сигару, вроде тех, которые в «свое» время он видел только на карикатурах Джорджа Гроджа, изображавших нацистов различных мастей. Перехватив его удивленный взгляд, охранник предложил ему точно такую же.