Вокруг него заплясали огненные шары, и он неожиданно ощутил, что силы полностью его покидают. Ему показалось, что он стал легким, как перышко; любой порыв ветра мог бы унести его далеко прочь; его могло как пылинку швырнуть внутрь круга, образованного вертящимися огненными шарами. И все же он еще понимал, что все должно было бы быть совершенно иначе. Собрав последние силы, чуя каким-то особым чувством, что он вот-вот выпадет из этой Вселенной, Ройланд отрывисто крикнул:
— Чарли! Помоги!
Продолжая соскальзывать все глубже в небытие, последним проблеском сознания он почувствовал, что старик волочит его по полу, держа подмышки, пытаясь вытащить его из хижины. Словно — откуда-то издалека в его сознание медленно проник смысл крика старика-индейца:
— Тебе следовало предупредить меня о том, что ты ничего не видишь из-за дыма, Эдвард! Что у тебя тоже ясное зрение! Ведь я ничего не знал об этом! Не догадывался даже о том, что…
После чего он провалился в черное безмолвие.
Ройланд пробудился, испытывая головокружение и сильную слабость. Уже было утро. Нахатаспе в хижине не было. Так и быть. Если только старику не удалось добраться до телефона и позвонить в лабораторию, то как раз сейчас джипы прочесывают пустыню в поисках его, и среди агентов безопасности и военного персонала царит страшная суматоха. По его возвращении ему чертовски крепко достанется и спасти его может только новость относительно времени соединения…
Только теперь он заметил, что хижина начисто лишена каких-либо пожитков Нахатаспе, включая даже дверное одеяло. От страшной мысли, мелькнувшей у него в голове, Ройланд едва не потерял сознание снова. Нет, не может такого быть, чтобы старик умер именно сегодня ночью!
Пошатываясь, он вышел из хижины и стал искать глазами погребальный костер и толпу плакальщиков. Вокруг никого не было, глинобитные кубики хижин казались необитаемыми, ярко светило солнце, а улица, насколько он ее помнил, еще больше заросла травой. Джипа, который вчера вечером он поставил прямо у входа в хижину, теперь не было.
Исчезла также и колея от колес, а там, где еще вчера стояла машина, росла высокая трава.
Пища Богов, которую ему дал Нахатаспе, явно была могучим средством. Ройланд нерешительно провел рукой по лицу. Нет, бороды не было.
Он внимательно осмотрелся, напрягаясь, чтобы не пропустить каких-либо даже малейших подробностей. С первого взгляда улица показалась примерно такою же, что и всегда, как будто она была вечной и неизменной. Присмотревшись же повнимательнее, он повсюду стал обнаруживать перемены. Ранее острые углы хижин закруглились, торчавшие из-под крыши стропила побелели так, будто солнце пустыни работало над ними многие годы. Деревянные переплеты искрошились. У третьего от него дома вокруг окон виднелась копоть, а стропила обуглились.