— Ого! — Таратута с веселым удивлением посмотрел на маленького слугу. — Ты где это подслушал?
— Я-а…
Но закончить фразу Олово не успел: дверь распахнулась, и появившийся Зяблик выплеснул дурные вести:
— На Болоте совсем плохо!
— Рауля Хмурого давят!
Истошный вопль странного содержания вызвал закономерную реакцию:
— Ты что, пьяный? — Тимоха Бобры выразительно посмотрел на влетевшего в кабинет Петруху.
— Кто? — деловым тоном осведомился Николай Николаевич.
— Народ!
— Какой еще народ?! — взревел Тимоха. — Мы, твою мать, бандиты, а не верхолазы. Мы с народом заодно!
— Весь юг в заднице! Безы ушли нах, а Рауль с остатками канторы отступает к Сущевке…
— Это наша территория!
— Тимоха! Не ори!
Субтильный Николай Николаевич не часто позволял себе повышать голос на старшего, скорого на расправу брата. Знал, что Тимоха его не тронет, поскольку уважает за ум и дальновидность, но положением своим не злоупотреблял. А потому окрик дал мгновенный результат: здоровяк заткнулся.
— Петруха, говори по делу, — распорядился Николай Николаевич.
— Сегодня утром на Смоленке фургон с «синдином» нашли…
— Он что, сифилис, что ли, чтобы его «нашли»? — недоверчиво прищурился Тимоха.
— Фургон в аварию попал, кузов кокнулся, водила с сопровождающим с перепугу деру дали. Люди смотрят — «синдин»…
— Много?
— Тысяч двадцать доз.
— Так они радоваться должны, — заметил старший Бобры. — Такая халява с неба свалилась.
— Некоторые обрадовались, — подтвердил Петруха. — Говорят, там прямо на тротуаре ширяться начали. Другие, что поумнее, коробки тырили, пока кто-то безам не стукнул. Патруль приехал, попытался добро забрать, народ вздыбился.
— Вполне понятно.
— Началась с безами пальба, но слух-то уже пошел. Кто-то заорал, что Рауль специально товар держит, чтобы дороже сбывать. И началось…
— У Рауля «синдина» уже неделю нет, — проворчал Тимоха.
— Это провокация, — ровным голосом произнес Николай Николаевич.
— Что?
Пальцы младшего брата пробежались по клавиатуре коммуникатора, затем он несколько мгновений вглядывался в новостные ленты и подтвердил предположение:
— Провокация. В сети гудят, что канторы сговорились и специально придерживают «синдин».
— Черт!
— «Жирафу» сожгли! — закончил доклад Петруха. — Всё.
Ночной клуб «Жираф» служил неудачливому Раулю штаб-квартирой.
— Хмурый всегда был идиотом, — процедил Тимоха. — Поделим его наследство.
Здоровяк до сих пор не понял то, что мгновенно просчитал умный Николай Николаевич: провокация была направлена не против Рауля. Впрочем, объяснять ничего не требовалось, события разворачивались настолько стремительно, что сами обо всем говорили.