Однако Матильда не остановилась. То ли не могла, то ли не хотела.
— Тебя, Чайку и Ганзу тоже искали… Каждый из вас дополняет других. А вместе вы — один человек… Даже не человек, а человеческий гений, суть гения, квинтэссенция. Вы живое доказательство того, что люди не остановились, что они ищут, идут к цели, думают… Кирилл искал вас, он сделал невероятное… Ведь гении сверкают в одиночестве. Они ярко блестят, оставляют след в истории, иногда даже меняют мир, но всегда эгоисты… Это плата. А Кирилл собрал вас, и вы начали работать вместе, как один… Это все равно что собрать в одном месте три сверхновые… И все верят, что результат окажется не просто великим — божественным…
Приятно, чертовски приятно слышать, что любимая женщина считает тебя гением. Еще приятнее осознавать, что она права, что ты действительно таков, каким она тебя видит. Однако насчет результата «трех сверхновых» у Руса было свое мнение, которое он не смог удержать:
— И что такого божественного мы делаем? Небольшую аварию, чтобы оставить Кауфмана в дураках, только и всего. — Он действительно так думал. Он понимал, чего стоит каждый из них по отдельности, понимал, чего они могли бы достичь, и горько вздыхал при мысли, что огромный потенциал растрачен на политические игры. Возможно, они предотвратят войну, возможно, они сбросят Кауфмана с диктаторского трона, до которого ему остался всего один шаг, возможно. Однако удовлетворения от своей работы Лакри не испытывал. — Хочешь сказать, что это задача для квинтэссенции человеческого гения?
Матильда подняла голову, несколько секунд смотрела любимому в глаза, а затем, шмыгнув носом, тихо произнесла:
— Вы не устраиваете аварию, Рус. Вы запускаете Станцию.
Поездка из Сингапура оказалась стремительной и комфортабельной. То есть точно такой же, как все остальные организованные таинственным Заказчиком путешествия.
Бедлам, что творился на транспортном узле Анклава, их не коснулся. Толпы людей, желающих любой ценой покинуть охваченный беспорядками Сингапур, спекулянты, требующие за билеты небольшие состояния, драки у регистрационных стоек, озверевшие безы, подбирающиеся к границам узла террористы — все это Кристиана и его сопровождающих не затронуло. Как будто бы ничего этого не было. Как будто они заколдованы.
Вертолет сел прямо на полосу. Кристиан и Жозе прошли в заполненный пассажирами «страт», заняли свои места и через двадцать минут вылетели в Москву.
В Москву.
Большую часть дороги до русского Анклава друзья не разговаривали. Кристиан, остро переживающий смерть Агаты, угрюмо смотрел в стену, изредка проваливаясь в беспокойную дрему. А непривычный к уличным боям Жозе вытребовал у стюарда полкубика успокоительного и провалился в сон.