В течение двух дней на Кунгурском фронте держалось шаткое равновесие, конец которому положил рейд Первого уральского кавалерийского полка в район станции Тулумбасы железной дороги Кунгур-Екатеринбург. Красные кавалеристы прошлись сначала по тылам Второй Сибирской стрелковой дивизии, практически уничтожив Томский полк, после чего, разметав Офицерский батальон, занялись тылами дивизии горных стрелков. Один из эскадронов, которым командовал Константин Рокоссовский, который вполне возможно так и не станет маршалом, выдвинулся в сторону станции Тулумбасы и вышел в тыл частям чехословацкой дивизии. Увидев конницу большевиков в своем тылу, белочехи просто побросали оружие и начали сдаваться. Это стало последней каплей. Оборона колчаковцев развалилась.
Вместе с прекращением сопротивления белочехов, рухнули все надежды Колчака на стабилизацию, теперь уже окончательно развалившегося фронта.
Началось паническое бегство белогвардейцев вдоль Горнозаводской ветки к Екатеринбургу. Бежали быстро и налегке, бросая тяжелое и обычное вооружение, амуницию, боеприпасы, раненых и продовольствие. Цель у колчаковцев теперь была одна — успеть в Екатеринбург быстрее красных.
На фоне всеобщей паники и дезорганизованности, части Первого Средне-Сибирского корпуса генерал-лейтенанта Каппеля, особенно прибывшие с ним из-под Уфы, проявили себя наилучшим образом. Каппелевцы отступали организованно и во многом благодаря их стойкости на направлении Кунгур-Екатеринбург, полного окружения колчаковцев на Горнозаводской ветке еще не произошло.
Можно было ожидать, что, при сохранении текущих темпов наступления, колчаковцы не успели организовать оборону Челябинска, как не успеют организованно отступить от Перми на Екатеринбург.
«Ну, что же, поживем-увидим. Главное, что в Перми Сталин справляется. Не дает Колчаку быстро отступить от города, — я мстительно усмехнулся. — Пусть господин адмирал повертится как уж на сковородке. Ему полезно».
После того, как я переговорил с несколькими как уфимскими, так и местными крестьянами, мне стало понятно, по какой причине наступающую Красную армию местные крестьяне встречают с объятиями и со слезами на глазах.
Колчаковцы не то, что не церемонились с местным населением, они вообще делали все, что душа пожелает. Рабочие страдали в меньшей степени, в силу того что были необходимы на заводах, а крестьянам доставалось в полной мере. Исконное отношение дворян, интеллигенции и буржуазии к крестьянству как к недочеловекам и последнему быдлу уже принимало самые жестокие и уродливые формы.