— Как можно винить войска! Взгляните на потери! Взгляните на потери! Войска выполнили свой долг! Их самопожертвование это доказывает!» Гитлер тоже завопил: «Они проиграли! Они проиграли!» Гудериан рявкнул во весь голос: «Я должен просить вас… Я должен просить вас не обвинять больше ни Буссе, ни его войска!»
Гудериан и Гитлер уже не могли вести разумное обсуждение, но и остановиться не могли. Они так яростно орали друг на друга, что офицеры и адъютанты замерли в ужасе. Обрушившись на генеральный штаб, Гитлер обозвал их всех «бесхребетными», «идиотами» и «тупоголовыми». Он кричал, что они постоянно его «вводят в заблуждение», «дезинформируют» и «обманывают». Гудериан потребовал объяснить, почему фюрер использовал слова «вводят в заблуждение» и «дезинформируют». Разве генерал Гелен в докладе разведки «дезинформировал» фюрера о численности войск русских? «Нет!» — взревел Гудериан. «Гелен — дурак!» — возразил Гитлер. «А как же окруженные в Балтийских странах [169] и Курляндии восемнадцать дивизий? Кто ввел вас в заблуждение относительно них? — рявкнул Гудериан. — И когда вы собираетесь эвакуировать Курляндскую армию?»
Стычка была такой яростной, что впоследствии никто не мог в точности вспомнить, как она развивалась.[26]
Даже Буссе, невольный виновник спора, не смог потом в деталях передать Хейнрици, что же случилось на совещании. «Мы были практически парализованы, — сказал он. — Мы не могли поверить в происходящее».
Йодль очнулся первым и схватил вопящего Гудериана за руку. «Пожалуйста! Пожалуйста, — взмолился он, — успокойтесь». Йодль оттащил Гудериана, а Кейтель и Бургдорф что-то зашептали Гитлеру, обессиленно свалившемуся в кресло. Адъютант Гудериана майор Фрайтаг фон Лорингхофен, уверенный, что шефа арестуют, если немедленно не вывести его из кабинета, в ужасе выбежал, позвонил Кребсу, начальнику штаба, в Цоссен, и рассказал ему, что происходит. Фон Лорингхофен умолял Кребса позвонить Гудериану под тем предлогом, что поступили срочные новости с фронта, и задержать его разговором до тех пор, пока генерал не успокоится. Гудериана с трудом убедили покинуть комнату. Кребс, непревзойденный мастер в искусстве манипулирования информацией в соответствии с ситуацией, без труда завладел полным вниманием Гудериана более чем на пятнадцать минут, а к тому времени шеф ОКХ уже контролировал свои эмоции.
К этому времени успокоился и фюрер. Когда Гудериан вернулся, Гитлер проводил совещание так, как будто ничего не случилось. Увидев входящего Гудериана, Гитлер приказал всем, кроме Кейтеля и шефа ОКХ, выйти из кабинета. Затем он холодно произнес: «Генерал-полковник Гудериан, ваше здоровье требует, чтобы вы немедленно взяли шестинедельный отпуск». — «Хорошо», — бесстрастно согласился Гудериан. Однако Гитлер еще не закончил. «Пожалуйста, добейтесь полного выздоровления», — приказал он. Совещание продолжалось еще несколько часов, и в конце его Гитлер заявил почти заботливым тоном: «Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы выздороветь. Через шесть недель сложится критическая ситуация, и вы будете мне очень нужны». «Куда вы думаете поехать?» — поинтересовался Кейтель. Их неожиданная забота вызвала подозрения у Гудериана. Он благоразумно решил не раскрывать своих планов и, извинившись, покинул имперскую канцелярию.