На обратном пути в Берлин Рефьёр, уже далеко не жизнерадостный, впервые осознал, что значит быть «отвергнутым сиротой».
Он любил Берлин. Он учился в Военной академии, женился и воспитал своих двух детей — мальчика и девочку — в столице. Теперь ему казалось, что придется чуть ли не в одиночку защищать город, в котором он провел самые счастливые годы своей жизни. Никто из высших командующих не был готов принять решение, которое Рефьёр считал самым важным: взять на себя ответственность за оборону и спасение Берлина.
* * *
Ему оставалось лишь сложить в небольшой портфель то немногое, что лежало на его письменном столе. Он уже попрощался со своими подчиненными, проинструктировал своего преемника Кребса и теперь был готов покинуть штаб-квартиру в Цоссене, так никому и не раскрыв свой секрет — куда он направляется. Сначала, однако, генерал-полковник Хейнц Гудериан намеревался поехать с женой в санаторий около Мюнхена, где мог бы подлечить больное сердце. Затем он планировал отправиться в последнее оставшееся в Германии мирное место: в Южную Баварию, туда, где сосредоточились армейские госпитали и санатории для выздоравливающих, отставных или уволенных генералов, куда эвакуировались правительственные чиновники и их ведомства. Генерал выбирал тщательно. Он пересидит войну в совсем не военном климате Баварских Альп. Как бывший шеф ОКХ, Гудериан знал, что там абсолютно ничего не может случиться.
Была Великая пятница 30 марта, начало пасхального уикэнда. Президент Рузвельт прибыл в Уорм-Спрингс, штат Джорджия, в Маленький Белый дом. Около железнодорожного вокзала на жарком солнце собралась, как обычно, толпа, чтобы приветствовать его. При появлении президента над толпой зевак пронесся удивленный шепот. Из поезда обмякшее тело Рузвельта вынес агент Секретной службы.
Президент не помахал, как обычно, рукой, не пошутил с толпой. Многим показалось, что Рузвельт чуть ли не в коме и лишь смутно сознает, что происходит.
Потрясенные, полные дурных предчувствий, люди молча смотрели вслед медленно отъезжающему президентскому лимузину.
В Москве погода стояла не по сезону мягкая. Из своей квартиры на втором этаже здания посольства на Моховой улице генерал-майор Джон Р. Дин смотрел через площадь на зеленые купола византийских соборов и башен Кремля. Дин, шеф американской военной миссии, и его британский коллега адмирал Эрнест Р. Арчер ожидали от своих послов, У. Аверелла Гарримана и сэра Арчибальда Кларка Керра, подтверждения договоренности о встрече со Сталиным. На этой встрече они должны были вручить Сталину «SCAF 252», телеграмму, прибывшую накануне от генерала Эйзенхауэра (которую больной президент США не видел).