В Британии у человека, замеченного за телефонным разговором во время движения, просто-напросто отбирают права. В нашей стране полиция остановит водителя, только если он превысил скорость, сбил кого-нибудь или забыл закрыть заднюю дверь, хотя во всех инструкциях запрещено использовать сотовые телефоны, сидя за рулем.
Никто даже не пытается изменить положение дел — ни страховая индустрия, ни продавцы сотовых телефонов, для которых это просто бизнес. Законодатели, это ваша юрисдикция! Если вы смогли урегулировать вопрос, связанный с ремнями безопасности, и запретить использование наушников во время вождения автомобиля, уверена, сможете решить и эту проблему.
Искренне ваша…
К этому вопросу Полли относилась особенно трепетно, но он все еще нуждался в доработке. Обзор текущей ситуации и основная проблема, абзац с комментариями и требованиями. Она сделала в письме небольшую правку и распечатала его.
«Неплохо, — сказала мама. — Но ты напрасно теряешь время. Никто этим не заинтересуется».
«Давай не будем начинать все сначала, — прервала ее Полли. — Никого никто и ничто не заботит. Люди способны проигнорировать даже убийство».
«Зависит от того, кого убили», — возразила мама, как всегда оставляя за собой последнее слово.
«Нет, — поправила Полли. — Все зависит от того, кто убийца».
На следующий день Шарлотта сделала несколько звонков в Подерозо-Пайнс. Связалась с полицией, редакцией местной газеты, членом медицинской комиссии Сан-Бернардино и здешним юристом, которого немного знала. На следующий день она сообщила о результатах проделанной работы членам группы, поймав Полли, когда та везла детей в школу.
— Дело находится под юрисдикцией Лос-Анджелеса, — сообщила Шарлотта, наплевав на приветствие и вступительную часть. Она пренебрегала любезностями, так же как и гласными в личных записях, стараясь подобным образом свести к минимуму ежедневные проблемы и заботы, связанные с писаниной и общением.
— Возможно, теперь имеет смысл поговорить с Гарольдом, — начала было Полли, но Шарлотта уже повесила трубку. Прощаться она тоже не считала нужным.
Кроверы жили на вершине Голливудских холмов в тупике, сформированном многочисленными пересекающимися улицами. Местность поросла кустарником и вечнозелеными карликовыми дубами, чьи листья, как ни странно, большую часть года имели желтоватый оттенок, резко контрастируя с тропическими растениями городских улиц.
Ничто здесь не походило на Сиэтл, родину Полли, но тем не менее напоминало влажные леса на полуострове Олимпик, где поваленные деревья гнили на сырой земле, образуя причудливые сплетения, по всей длине которых вились корни, давая жизнь молодым деревьям. Деревца становились все больше и больше, появлялись новые ветви, а на них — тонкие прутики, и своими ломкими побегами, покрытыми зелеными листьями, тянулись к солнцу. Подобным образом разрастались и голливудские улицы, словно огромные трещины уходящие в стороны от центральной городской площади, в свою очередь выпуская новые отростки, узкие и извилистые, так что с высоты птичьего полета местность походила на изрезанную каньонами пустыню.