— Я пришла, — сказала Катя и вдруг поняла, что очень замерзла, так что губы почти не слушались. — Я случайно сюда забрела. Я даже не знаю, как… Правда.
— Вы… одна пришли?!
— Вы кто? — проскулила Катя. — А?
— Звоницкий Глеб. Вы не помните меня?
Катя в круге света потрясла головой — она теперь почти ничего не помнила, с тех пор как сознание стало отлетать от тела.
— Я служил начальником охраны у Анатолия Васильевича. Довольно долго. Неужели не помните?
Не помнила она никакого Глеба Звоницкого, начальника отцовской охраны!
— С вами… все в порядке?
— Да-а, — уверила Катя. — Папа умер, вы знаете?
Он помолчал. Собака лаяла, и машина урчала.
— Знаю.
— И мама умерла.
Он еще помолчал.
— Давайте-ка я вас домой отвезу, — решительно сказал он. — Садитесь, Катерина Анатольевна.
— Я не хочу домой, — перепугалась Катя. — Вы меня довезите просто… куда-нибудь, а там я сама.
— Вам надо домой, — повторил он настойчиво. — Давно вы ходите?
— Давно.
— Кто-нибудь знает, что вы ушли?
— Никого не осталось, — улыбнулась Катя. — Только Митька, но он пьет все время. Вы знаете моего брата?
Не отвечая, он взял ее под руку, ту самую, что раньше чуть не оторвал, и повел к машине. Она послушно шла.
— Садитесь.
В машине было просторно, как в сарае, и очень тепло. Светились какие-то приборы, радио пело, что «все, наверно, могло быть иначе, если б не эти ужасные пробки».
Катя прислонилась затылком к подушке и закрыла глаза. Ей очень хотелось, чтобы все было иначе.
Открылась дверь, машина качнулась, человек сел рядом и откинул с головы капюшон. Катя на него посмотрела.
Нет, все-таки она не могла его вспомнить — может, врет, что был папиным охранником? Он оказался большим — череп почти упирался в крышу, — то ли лысым, то ли бритым. Длинный нос, квадратные щеки, возраст определить невозможно. Может, тридцать, а может, пятьдесят.
— Вы кто? — спросила у него Катя.
— Катерина Анатольевна, придите в себя, — произнес он твердо. — У вас дома кто-нибудь знает, что вы ушли?
— У меня дома все умерли, — печально проговорила Катя. — А муж от меня ушел. К такой, знаете, с малиновыми волосами и двумя звездами на попе. Попа зеленая, а звезды серебряные. Он сказал, что ей негде работать и я должна отдать им квартиру. Она художник, ей надо рисовать. А вы правда у папы работали?
— Странно, что вы меня не помните.
— Не помню, — призналась Катя.
Машина проехала немного и остановилась. Он открыл дверь.
— Куда вы? — перепугалась Катя.
— Ворота закрыть. Не волнуйтесь.
И она послушно перестала волноваться и закрыла глаза. Она всегда была послушной девочкой. Он вернулся, сел, и машина тронулась.