— Мне нужно с вами поговорить, — объявил Ястребов. Вид у него был сердитый.
— Именно сегодня?
Она не была готова к разговору и, что хуже всего, не могла понять, о чем именно он хочет с ней говорить. До сегодняшней программы «Время» он был фантомом, тенью, приключением, случившимся с ней в самый плохой день ее жизни.
Она и не вспоминала о нем, потому что навалились тревожные и страшные дела, которые заняли все ее мысли и чувства.
Нет, вспоминала, конечно, вдруг подумала она, увидев, как он сел на диван и зачем-то подтянул рукава темного свитера — открылись смуглые волосатые руки.
— Хотите чаю? — нервно спросила она и возненавидела себя за эту нервность — как институтка.
— Нет, спасибо.
Как нет?! Когда приходят после десяти в дом к незнакомой — если не считать проведенной вместе ночи! — даме, отказываться от чая никак нельзя. Что тогда делать, если не чай пить?!
— Может быть, кофе?
Ястребов посмотрел на нее — глаза были очень черными.
— Ну, давайте кофе.
Не «ну, давайте», а «спасибо вам большое», вот как надо сказать! Но поправлять его Инна не стала — еще что!
— А… курить у вас можно?
Она не любила, когда у нее в доме курили, потом плохо спала, мучилась головой, но не разрешить ему почему-то не смогла.
Нет, не почему-то, а потому, что вновь почувствовала собственную институтскую робость перед ним, опять поправила она себя.
Он встал и пошел куда-то, мимо нее. Она изумленно проводила его глазами. Он вытащил из кармана куртки сигареты. Куртка немедленно свалилась с вешалки, и он с досадой сунул ее в кресло, пристраивать обратно не стал.
Что делать дальше, она решительно не знала.
Ах да. Кофе варить.
Не говоря ни слова, она ушла на кухню, зажгла газ и поставила в центр синего пламени крохотную армянскую турку. Кофе в ней получалось ровно два глотка.
Ее все тянуло посмотреть, что там, в глубине ее дома, делает Александр Петрович Ястребов, и она останавливала себя — очень строго.
Зачем он пришел?!
Что вообще происходит в последнее время вокруг нее — мистика какая-то!
— Инна, давайте… проясним ситуацию.
Газ полыхнул и погас — она хотела всего лишь уменьшить пламя и промахнулась. Ястребов посмотрел на турку, выдвинул стул и сел, как пришлось, прямо в центре кухни, очень неудобно.
Инна щелкнула кнопочкой, зажгла газ. По стенкам турки изнутри поползли шустрые пузырьки.
— О… какой ситуации вы говорите, Александр Петрович?
Господи, как же она его называла, когда занималась с ним той самой преступной любовью?
Саша?! Шурик?! Господин Ястребов?!
Вдруг ей стало так смешно, что она с утроенным вниманием уставилась в турку — как там шустрые пузырьки?