— Ну ладно, — сказал он, злясь на себя все сильнее. — Спасибо за кофе.
— Пожалуйста.
— И помоги вам бог. Воевать против меня трудно.
— Александр Петрович, я не собираюсь против вас воевать.
— Да какое имеет значение, собираетесь или нет! Все равно придется. Или мы по одну сторону линии фронта, или по разные. Никаких других вариантов нет.
Она сама прекрасно знала, что нет, но с фронтом дело обстояло не слишком понятно.
За сегодняшний день столько всего случилось — словно бы открылся еще один фронт, ее личный, но как на нем воевать, она не знала. И еще не знала — с кем.
— С вашего разрешения я пойду.
Она кивнула и следом за ним вышла в холл, где кошка Джина уже пристроилась спать на его куртке. Тоника по-прежнему не было видно.
Ястребов посмотрел на Джину — она, ясное дело, крепко и безмятежно спала, — а потом перевел взгляд на Инну.
Инна пожала плечами. Кошки были частью ее жизни, а Ястребов Александр Петрович не был.
— Брысь, — не слишком уверенно велел Ястребов Джине. — Уходи.
Джина вздохнула легко, как истинная леди, и повалилась на бок, томно раскидав лапы.
Ну? Теперь-то ты понимаешь, с кем имеешь дело? Ястребов потянул куртку. Джина не шевельнулась.
— Что я должен делать?
— Вы должны действовать решительно, — посоветовала Инна, подхватила Джину и переложила. — Хватайте.
Ястребов проворно схватил куртку и надел. Джина спрыгнула с кресла. Вид у нее был недовольно-брезгливый.
— А там у вас что? — кивок в сторону кабинета. — Ремонт?
Инна оглянулась, увидела газетное поле от стены до стены и вдруг так струхнула, что опять повлажнели руки.
— Ничего, — пробормотала она, кинулась и закрыла раздвижные двери, — мне надо было бумаги посмотреть.
— На полу?!
— Мне так удобней, — холодно сказала она, — когда бумаг много.
— Вы разгадываете кроссворды?
— Ну конечно, — согласилась Инна, — что мне еще делать!
Он спрашивал просто так, оттягивая момент расставания.
Почему-то он был совершенно уверен, что больше с ней не увидится. То есть увидится, конечно, — во время телевизионных дебатов, куда она приедет с Якушевым, торжественного открытия моста, закладки городского парка или чего-то в этом роде. Он со своей свитой, она с чужой. Вернее, в чужой. И легче заставить все сибирские реки впадать в Лимпопо, Тигр или Евфрат, чем объединить их, принадлежавших к разным группировкам, — так уж устроено то, что называется политическими играми.
Впрочем, наверное, было бы еще хуже, если бы она согласилась на него работать. Он плохо себе представлял, как сможет вынести ее присутствие рядом с собой.
— Кстати, — вдруг спросил он, — вы не знаете, что случилось с Мухиным?