— Пускай Богиня призвала к себе Секста Росция, — сказал я, — но, с твоего, Цецилия Метелла, позволения, я был бы благодарен за возможность осмотреть его останки.
— Какой интерес может представлять для тебя его тело?
— Я ищу на нем отметину. Насколько я знаю, она оставлена Богиней, позвавшей его домой.
— Его тело разбито и переломано внутри и снаружи, — ответила Цецилия. — Слишком искалечено, чтобы можно было различить единственную ранку.
— У меня очень острое зрение, — возразил я, вперив взор в нее и отказываясь отвести глаза.
Цецилия подобралась, посмотрела на меня искоса и наконец кивком обозначила свое согласие.
— Ахавзар! Скажи девушкам, чтобы они вынесли тело Секста Росция сюда, в коридор.
Евнух открыл двери и проскользнул внутрь.
— А у них хватит силы? — спросил я.
— У них достало силы внести его вверх по лестнице и донести по коридору к святилищу. Сегодня полнолуние, Гордиан. Мощь Богини наделяет их силой, превосходящей мужскую.
Мгновение спустя дверь в святилище распахнулась. Шесть невольниц внесли носилки в коридор и опустили их на пол.
Тирон присвистнул и отшатнулся. Даже Руф, который все уже видел, судорожно втянул в себя воздух при виде того, что осталось от Секста Росция. Его одежды были разрезаны, и труп был нагим. Простыня под ним вся пропиталась кровью. Он был весь в синяках и глубоких порезах. Множество костей было сломано; кое-где они торчали сквозь разорванную кожу. Была предпринята попытка распрямить его члены, но ничто не могло скрыть страшную рану на черепе. Судя по всему, он приземлился на голову. Его лицо было полностью изуродовано, а на макушке виднелась смесь крови и слизи, скрепленная осколками костей. Не в силах смотреть на него, Тирон отвернулся, а Руф опустил глаза. Цецилия спокойно созерцала труп, лицо ее ничего не выражало.
Я встал на колени и отвел сломанную челюсть в сторону; хрящи и кости заскрежетали от моего прикосновения. Я провел пальцами по горлу, сплошь покрытому пестрыми синяками и запекшейся кровью, и ощупью нашел то, что искал.
— Руф, посмотри сюда, и ты тоже, Тирон. Смотрите, куда указывает мой палец, видите дырочку прямо под гортанью?
— Похоже на колотую рану, — предположил Руф.
— Да, — подтвердил я. — На колотую рану, нанесенную очень острым, тонким предметом. И если мы перевернем его на бок — давай, Руф, переворачивай вместе со мной — я думаю, мы обнаружим точное ее соответствие у Росция на затылке. Да, вот оно, видишь — с той же самой стороны хребта.
Я встал, вытер окровавленные руки о тряпку, поданную одной из рабынь, и переборол резкий приступ тошноты, задержав дыхание. — Странная ранка, ты не находишь, Цецилия Метелла? Никак не согласуется с падением вниз головой и кувырканием по каменным ступенькам. Такую рану невозможно нанести ножом. Похоже, что она прошла через шею насквозь — не знаю только, с передней стороны к затылку или наоборот. Очень острый и тонкий предмет, сделанный из такого прочного металла, что он легко проткнул тело, а затем был вытащен. Такая чистая ранка, что всего несколько капелек крови упали с орудия убийства на пол. Скажи мне, Цецилия, твои волосы были уже распущены, когда ты встретила Секста Росция на балконе? Или они по-прежнему были стянуты узлом, поддерживаемым одной из твоих длинных серебряных булавок?