В неудачной Ливонской войне и последовавшей за ней Смуте Московское царство изрядно огребает. Теряет территории, теряет выход на Балтику. Чуть не половина земель лежит невозделанной, некому их обрабатывать из-за резкой убыли населения. Враги, что характерно, при этом никуда не делись. Поэтому степень мобилизации ресурсов приходится увеличивать, в том числе и отменив право перехода крестьян к другому помещику. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Крестьяне оказываются привязанными к земле.
Не успела страна оправиться от разгрома, как становится окончательно ясно, что срочно надо проводить догоняющую модернизацию. Чертова Европа, накачав ресурсов из колоний, сделала качественный рывок вперед, в том числе и в военном деле. Это опасно. Выясняется, что дворянское ополчение теперь не катит, да и стрелецкие войска не слишком боеспособны. Нужно переходить к регулярной армии, нужно развивать промышленность. Ресурсов на это нет. Свободных людей, что характерно, тоже нет. Просто не имелось в стране достаточного количества маргиналов, именуемых тогда "гулящими людишками", которых можно было бы, подпоив в кабаке, забрить в армию, или нанять на заводы. Не выживали подобные деятели в российских реалиях. Да и платить им опять же все равно было бы нечем.
Но решать проблему таки надо, что с помощью кнута и известной матери и делает Петр I. Реформы весьма болезненны и, кстати, тоже изрядно сократили население. К заводам, за неимение другой свободной рабочей силы, приходится приписывать все тех же крестьян. В свободное от производства время они еще и землю обрабатывают. Вводится рекрутская повинность, то есть в дополнение к обычным налогам крестьяне теперь должны платить и налог кровью. Это вообще-то против правил и вызывает изрядное недовольство, но пока под окрики царя все, включая высшее боярство, вертятся как наскипидаренные, прокатывает. Ведь обстоятельства форс-мажорные.
После смерти Петра, российская элита, набравшись европейских привычек, трансформируется. Она начинает ориентироваться на европейские стандарты элитарной жизни. На европейские стандарты элитарной свободы. Идя на встречу этим новомодным веяниям, Петр III освобождает дворян от обязательной государственной службы. Крестьянство от этих нововведение приходит в сугубое недоумение, это ведь грубое нарушение действующего общественного договора. Крестьянство ждет опубликования указа о передаче ему в пользование помещичьих земель и наотрез отказывается верить, что его нет. Ведь если дворяне теперь не обязаны служить, если теперь кровь за государство обязаны проливать мобилизованные крестьяне, то зачем вообще помещикам земля? Земли крестьянам никто, разумеется, не передает. Ропот переходит в мелкие разрозненные бунты, которые без особых проблем пока удается подавлять.