Дальше больше. Екатерина II, иностранка, явная узурпаторша, на престоле сидела весьма шатко. Чтобы задобрить дворянство она окончательно освобождает дворянство от обязательной государственной службы. Она передает землю, которую крестьяне привычно считают божьей, дворянам в личную собственность с правом продажи. Она передает в собственность дворянам и самих крестьян. И опять же с правом их продажи. При этом даже налоги дворяне платить не обязаны, они ведь неподатное сословие. Крепостное право резко ужесточается. Крепостное право распространяется на ранее свободные от него регионы. Крепостное право распространяется на ранее свободные от него группы населения. Дворянство ликует и славит матушку-императрицу, но крестьянство воспринимает данные реформы как просто вопиющую несправедливость. Мелкие бунты выливаются в Пугачевщину. Бунты удается подавить, но взаимоотношения сословий в России меняются кардинально. Теперь государство больше не является солидарным. Теперь крестьяне небезосновательно считают дворян наглыми паразитами, получившими землю и власть над ними исключительно божьим попущением. Государство и церковь тоже изрядно теряют у крестьян в авторитете. О былом сотрудничестве теперь можно смело забыть, отношения становятся чисто формальными. В смысле, что дворянам и чиновникам теперь удается выжать и выбить из крестьян, то тем они и пользуются. А крестьяне при этом прилагают чудеса изобретательности, чтобы выжать из них можно было минимум. Вся работа "на дядю" делается исключительно из-под палки, только под неусыпным контролем сверху и по возможности тяп-ляп. Явочным порядком формируется система изощренного саботажа. Бунты, кстати, продолжаются. И действия крестьян во время этих бунтов становятся крайне жестокими. Причем теперь крестьяне стараются действовать исподтишка. То есть днем могут раболепно кланяться, а ночью собраться в ватажку, и что-нибудь у помещика разграбить или подпалить, испытав при этом глубокое моральное удовлетворение. Концов не найти – омерта, круговая порука.
До центральной власти в конце концов доходит, что ситуация в стране сложилась совершенно ненормальная, могущая привести к крупным неприятностям. К каждому крестьянину надсмотрщика не приставишь. Крестьян все-таки надо освобождать, причем желательно с землей. Но осуществить это на практике совершенно не реально. Ясно ведь, что решившегося на такой фокус царя дворяне сожрут живьем без соли. Поэтому освобождение крестьян делается, как водится, через задницу. Выкупные платежи за землю ложатся на крестьянские общины совершенно невыносимым дополнительным бременем.