— Приветствую вас, — тихо сказал Сано.
— А, это вы, — разочарованно проговорил узник.
Он, очевидно, надеялся увидеть Янагисаву, но Сано знал, что канцлер не придет.
После совещания, на котором сёгун чуть не приговорил их к казни заодно с Хосиной, они вышли из дворца вместе.
— Хосину-сан необходимо допросить, — сказал Сано, когда они шли по гравийной дорожке сада.
— Вот вы это и сделайте, — отозвался канцлер, отрекаясь от Хосины. На его бесстрастном лице не было и намека, что он едва избежал смерти, и тени раскаяния, что так обошелся со своим любовником. — Потом мне доложите.
Первым делом Сано поехал домой и созвал своих детективов.
— Мне нужно знать, кто доставил письмо с условиями выкупа. Расспросите солдат, охранявших замок прошлой ночью. Выясните, не видели ли они, кто приклеил письмо на стену или бесцельно слонялся возле замка. Если видели, пусть опишут внешность. Если нет, прочешите соседние районы, найдите свидетелей. В случае удачи арестуйте подозреваемого и немедленно сообщите мне. Он может быть прямой ниточкой к похитителям.
Хосина мог быть другой возможной ниточкой. Начальник полиции казался крайне подавленным. Его голова упала на грудь, в глазах затаился страх. Сано встревожился: многие самураи сочли бы самоубийство выходом из столь унизительного положения.
— Вам ничего не нужно? — спросил Сано и осмотрел камеру, словно заботясь об удобстве Хосины.
Дворцовые чиновники, обустроившие тюрьму, с уважением отнеслись к рангу начальника полиции. Пол был покрыт татами, в углу лежал свернутый в рулон матрас. На подоконниках курились благовония, отгоняя комаров и забивая гнилостный запах, шедший ото рва с застоявшейся водой, прорытого под башней со стороны леса. На черном с позолотой лаковом подносе в сервировочной посуде стояли суп, рис, креветки, овощи и чай. У каменной стены красовалась прикрытая крышкой лаковая ночная ваза. Сано облегченно вздохнул, не обнаружив в помещении ничего, что можно было бы использовать в качестве орудия самоубийства.
— Не беспокойтесь… они отобрали мои мечи, — с насмешкой бросил Хосина. — Мне не дают даже палочки для еды. — Он махнул рукой на нетронутое блюдо. — К тому же стражники не спускают с меня глаз. Кто-то явно посоветовал сёгуну не позволить мне совершить сеппуку, чтобы не лишить похитителей удовольствия лицезреть мою казнь в обмен на его мать.
За всем этим стоял канцлер Янагисава. Сано знал, что именно он детально разработал условия содержания Хосины в заключении, и тот явно об этом догадывался.
— Однако я не намерен сводить счеты с жизнью или гибнуть от руки кого-то другого, во всяком случае, пока. — Хосина выпрямился, явно обретая прежний боевой дух.