Ровно в восемь раздался звонок. Я поспешила к двери, открыла ее и несколько смущаясь, поговорила на иврите: «Проходите, пожалуйста».
Гость кивнул и вошел из темного подъезда в ярко освещенный салон Тамариной квартиры.
Без бороды его было не узнать.
— Авраам Брескин, — пролепетала я в изумлении.
— Да, — он сделал еле заметный кивок, — Авраам, или Эйб, как привыкли меня называть в Штатах.
— Проходите, присаживайтесь. Хотите чаю?
— Нет, Тамара, спасибо. Не нужно.
Только я открыла рот, чтобы сказать ему, что я не Тамара, но что-то остановило меня.
Авраам сел за стол и положил рядом с собой элегантный кейс. Без бороды он выглядел точной копией того парня на фотографии, постаревшей копией, разумеется, но все равно — сходство было очень заметно.
— Так о чем мы будем с вами говорить, Тамара? — спросил он и я обратила внимание, что кончики его пальцев подрагивают.
— Я… я даже не знаю… — пробормотала я, кляня себя, что впуталась в эту историю. И чего я сразу не сказала, что я не Тамара? А теперь было уже поздно. Он бы подумал, что я над ним издеваюсь.
— Зато я знаю, — жестко сказал Брескин и выражение его лица изменилось. Дежурная вежливость перешла в откровенную ненависть, — вы хотите поговорить о наследстве моего отца!
— Нет, почему так сразу о наследстве? — боже, какую чушь я несу! Хотелось бы просто познакомиться…
— Зачем? — презрительно сказал он. — Зачем мне с вами знакомиться? Для чего вы мне нужны?
— Как для чего? Все-таки Йоси был ваш брат!
— Брат?! — в интонации Тамариного гостя прозвучала издевка. — Да зачем он мне нужен был, этот брат? И он без меня прекрасно обходился. А вот когда отцу совсем плохо стало, тут-то братец и объявился. А почему бы и нет? Писатель Исаак Брескин умер миллионером.
— Ну почему вы все переводите на деньги? А если это естественная радость сына, который нашел отца? Пусть ненадолго, но нашел…
— И все тут же распустили слюни! Как же, сын нашел блудного отца! Ах, какая встреча. Все рады и счастливы!
— Кроме вас, — констатировала я.
— Я рад, что вы понимаете это, — он как бы в шутку поклонился и я заметила у него на затылке белую ермолку.
Вот так наступает озарение. Мне стало вдруг так горячо, что я мгновенно вспотела. Глаза увлажнились и передо мной промелькнули все этапы двойного убийства: кричащая Тамара возле гостевого домика, рассказ Марка об убийце, сам Марк, лежащий в зарослях авокадо, отказ Рафаэля признаться в убийстве…
— И поэтому вы его убили! — выдохнула я, не понимая, что надо сдержаться.
— А ты понятливая девушка, — сказал Авраам, пододвигая к себе кейс.