— Валерий, скоро буду! Уже одной ногой в машине.
Наскоро пригладив взлохмаченные волосы, я несколькими движениями нарисовала глаза и губы, и помчалась к месту встречи. Пробок на дороге не было, сотовый молчал, и я доехала более-менее спокойно.
Кроме Искрина, в конторе находилось еще четверо. Два бодрых пенсионера, один — писатель, другой — поэт. Их опусы еженедельно появлялись в бесплатной газетке, существовавшей исключительно с рекламы, причем писатель гневно обличал язвы и пороки общества, заключавшиеся в хамстве работников по делам новых репатриантов, и требовал незамедлительного (от тех же работников) предоставления квартир в солнечном Ашкелоне. Что же касаемо поэта, он был известен как певец красот города на Средиземном море. Каждое его стихотворение начиналось со слов: «Дорогой мой Ашкелон…». Наталкиваясь на очередное эпическое творение убеленного сединами рифмоплета, я бормотала про себя: «Служил Гаврила хлебопеком…» — и переворачивала страницу.
Кроме представителей творческого жанра, в комнате сидели две дамы бальзаковского возраста и смотрели на меня, только что вошедшую, с неприязнью.
— Ну вот, все в сборе! — Искрин махнул мне рукой, приглашая присесть. Валерочка, тебе известна наша проблема?
— Не помню, — я помотала головой, — что-то благотворительное…
Мне все еще не было ясно, зачем меня пригласили.
— Объясните, а то мне на работу пора.
Искрин замялся, а его свита переглянулась. Наконец он решился:
— Мы знаем, что тебя допрашивал полиция по делу Вольфа…
— Что?! — возмутилась я. — При чем тут полиция и Вольф?! Когда вы назначали мне встречу, Вольф еще был жив и здоров…
— Да, но с тех пор он умер! — безапелляционным тоном заявила одна из дам.
— А я тут при чем? И вы, кстати говоря, тоже! — терпеть не могу, когда со мной так разговаривают. Кто она вообще такая?
— Тише, девочки, успокойтесь, — примирительно сказал Искрин. — Сейчас мы тебе все объясним…
— Так объясняйте же, черт возьми, а не ходите вокруг да около.
Нервная дама фыркнула и отвернулась. Другая наклонилась к ней и что-то зашептала.
— Мы являемся правлением добровольного сообщества, борющегося за национальное самосознание, — голос партийного деятеля окреп, и было видно, что он стал на заезженную колею. — Несколько месяцев назад нам удалось связаться со спонсорами из Бельгии, и те пообещали перевести нам на наши благородные нужды весьма значительную сумму.
— Откуда? — тут же машинально вырвалось у меня.
— Из Бельгии, от весьма состоятельной организации.
Не перестаю удивляться, как могут люди находить источники? Может быть, для этого нужен какой-то особенный талант?