— Дорогие гости, — продолжала тем временем Клара, — для того, чтобы увидеть наш подарок, давайте немного прогуляемся до моря. Те, кто захочет остаться, пожалуйста, есть еще много еды и вина.
— Надолго прогулка? — спросила одна дама капризным голосом.
— Примерно, часа на полтора, — ответил Тишлер. Разорванный конверт нелепо торчал у него из подмышки.
— Тогда я, пожалуй, останусь, — сказала недовольная дама. — Я в вечерних туфлях.
Не пожелали идти еще несколько пожилых гостей, и поэтому в путь мы отправились ввосьмером: чета Тишлеров, Леон с Кристиной, Мика Перчиков с Гореловым и мы с Суперфином.
Выходя с виллы Тишлеров, я оглянулась. Показалось мне это или нет, но маятник швейцарских часов не двигался.
Спустя пятнадцать минут мы вышли на берег моря, к марине — порту для яхт. Я сняла свои туфли и шла босая по песку. Женщины мне завидовали.
— Смотрите! — гордо сказала Клара. — Нравится вам наша красавица?
— Где, которая?
— Вот она, давайте подойдем поближе.
Яхта, действительно, была великолепна. Белоснежная, с полированными поручнями и надраенными латунными деталями, она издали производила сильное впечатление. На борту стояли двое моряков, готовые к приказам хозяина.
— Ну что ж, пошли… — пригласил нас довольный виновник торжества.
Как назывались все эти штучки, я не знала, так как отношусь к абсолютно сухопутному типу гомо сапиенсов, и этому есть обоснование: много лет тому назад, будучи в нежном возрасте, я простояла, перегнувшись через поручень на прогулочном судне из Гагр в Пицунду. Мне было не до красот Черного моря — я кормила рыб содержимым собственного желудка и потому в этот раз с опаской поднималась по сходням на борт яхты «Океания».
Внутри было еще красивее. В течение получаса раздавались только охи и возгласы. Мы разбрелись по судну, заглядывая во все уголки.
Всю ширину палубы трехэтажной яхты занимали три каюты с круглыми иллюминаторами. Деревянные панели отсвечивали тусклым лаком, вниз вели две маленькие ступеньки, а на стене висела реклама кока-колы в стиле «Pin-Up» с крутобедрой девицей. Между каютами возвышались две мачты, опутанные канатами, веревочными лестницами и прочим рангоутом. На самой высоте примостилась металлическая тарелка.
— Что это? — спросила я одного из моряков, показывая пальцем вверх.
— Радар, госпожа.
А какой великолепный был штурвал! Мне тут же захотелось схватиться за отшлифованные ручки и, нахмурив брови, вести судно вперед, навстречу приключениям. Я бы поглядывала левым глазом на показания компаса (обязательно с ударением на втором слоге), заключенного в блестящую металлическую коробку, а под капитанским мостиком раздавался бы звон рынды судового колокола, призывающего экипаж к обеду.