Потребитель (Джира) - страница 23

Я боюсь дышать воздухом, потому что знаю, что в действительности это жидкость. Когда я вдыхаю, я тону. Мое тело дрейфует в нем, как личинка в черной воде. Он обрушивается в мои легкие и плещется там, наполняя меня клаустрофобией. Он просачивается сквозь ткани легких, растворяя меня. Я раздираю ногтями лицо до крови и бесформенности, пытаясь разорвать свои границы. Развертывается еще худшее откровение: мое тело — жидкое непостоянное кишение молекул (каждая со своей отдельной личностью), которое в конечном счете рассеется в более обширном море мешающихся плещущих жидкостей. Я фокусирую свое внимание на пространстве между молекулами, составляющими мое тело. Я распух и готов лопнуть. Страх проносится сквозь меня изнутри наружу. Я наводнен чужеродностью. Мое дыхание — скорее результат случайного скольжения молекул с места на место, чем акт индивидуального тела. Какая бы мысль ни продвигалась по засаленным ходам моего мозга, она несет собственное голодное отрицание. Я затоплен сопереживанием. Когда я пью стакан воды, она густа и кишит жизнью. Мой рот открывается вовнутрь моего тела — в котел болезни, микробов и биологических отклонений. Я не существую сам по себе. Я создан из миллионов живых существ, поедающих друг друга, разлагающихся, поедая друг друга. Студенистая лужа серой спермы растекается по кровати у меня между ног. Если я оставлю ее, как есть, она выведется безобразной пародией человеческих и животных форм, прорастя с кровати кошмарной карикатурой биологического потенциала. Я начну тщательное проведение программы мастурбации с целью распространения растущей во мне волны заразы в окружающем жидком мире.

Я населен мыслями других. Если я отрежу палец, я отрежу поколения истории, стимул, прошедший сквозь меня и давший мне форму. Я создан из сала, наэлектризован, но энергия — не моя. Я используюсь как инструмент, чтобы электричество пело само себе.

Когда я умру, мое тело будет лежать ломтями на столе, порезанное хирургом. Энергия будет продолжать вырабатываться в нем — но со знанием, которое исключает меня. Моя личность, содержащаяся в инертном мясе, которое теперь лежит на столе в морге, станет пищей для чужеродных микробов и носителей разложения. Сумма моего жизненного опыта в момент моей смерти, как и накопленные свидетельства моих мыслей и самосознания, перейдет в форме чужого языка в тела питающегося мира, который пожирает меня. В пустынной комнате ассистенты в резиновых перчатках и хирургических масках, в остром от дезинфекции воздухе, втолкнут в пластиковый мешок груду материи, которая была мной, вынесут мешок в леса и смешают с грязью. Когда идешь с мешком, земля — как упругая губка, пружинящая под ногами. У нее плотность трупа. С каждым шагом нога вминается в поколения мертвых предков. Их тела, их сгнившая и трансмутировавшая плоть стали веществом земли.