Алистэр застонал и потянул одеяло. Его голова и все тело страшно болели, но его плоть отозвалась на этот невероятно чувственный сон. Какая ирония! Существование даже самого умного мужчины сводится к одному-единственному основному желанию, и всему виной чьи-то алые губки и молочно-белая грудь. Доказательство самое твердое. И подает явные признаки узнавания при одном воспоминании о миссис Галифакс.
Алистэр сглотнул и ощупал свое тело. Он был полностью обнажен. Пальцы пробежались по горячей напрягшейся плоти. В его воображении миссис Галифакс стояла перед ним на коленях, закусив зубами нижнюю губу, поддерживая руками грудь, поднимая ее, предлагая, одновременно распутная и застенчивая. Он сжал головку члена, ощущая прилив удовольствия. Миссис Галифакс гладила и теребила тонкими пальцами свои темно-розовые соски…
Алистэр застонал и задвигался. Если она сожмет эти мягкие дивные полушария, сдвинет их, если он подастся вперед, он войдет между ее горячими грудями…
Позади него кто-то заскулил.
Алистэр инстинктивно дернулся и схватился за одеяло.
— Черт!
Потом он вспомнил и расслабился на подушках. Посмотрел вниз. Щенок поскуливал, запутавшись в простынях.
— Ну ладно, парень. Не твоя вина, что я свихнулся. И что он по-прежнему возбужден.
Он часто просыпался утром в таком состоянии. И с тех пор, как вернулся из колоний, рукой удовлетворял свои потребности. Однажды, много лет назад, он дошел до такой степени отчаяния, что отправился в Эдинбург и заглянул в веселый квартал. Там можно было заплатить девицам и получить удовлетворение самых причудливых мужских желаний, но когда одна из них увидела его лицо в свете свечи, тут же запросила более высокую плату. Он ушел униженный и недовольный собой и больше не повторял этот опыт. Вместо этого он полагался на свою собственную руку.
При звуке его голоса щенок выпутался из одеяла и радостно завилял хвостиком. Бело-коричневый спаниель с ушками-лопушками и пятнистым носом нашелся на ферме близ Гленларго. Это было внезапное желание — оседлать Гриффина и объехать округу в поисках щенка. Вид Джейми, раскладывающего цветы на могиле Леди Грей, не давал Алистэру покоя. Еще больше расстраивало воспоминание о бегстве Абигайль. Бедная девчушка, такая необщительная и неловкая! Совсем как он сам.
Щенок заскулил и стал пробираться к нему, заплетаясь неловкими лапами и цепляясь за простыни круглым животиком. Без сомнения, ему нужно поскорее облегчить мочевой пузырь, ведь он еще малыш.
— Сейчас, парень, — сказал Алистэр и встал.
Он начал одеваться, но только успел надеть бриджи, как дверь внезапно открылась. Второй раз за утро он чертыхнулся. Щенок завертелся и гавкнул на вошедшего.