Рахимов никогда не оставлял меня одного. Если со мной не было никого, то он часто посылал ко мне Степанова или Борисова, говоря им: «Пойдите к комбату, может быть, понадобитесь ему».
На этот раз около меня оказался Степанов.
Я вернулся в штаб и по телефону доложил генералу о том, что Капров с основными силами благополучно отбыл из Горюнов.
Генерал спросил, понял ли я, «как следует быть», и закончил так:
— Я вам капровцев переподчиняю лишь на время, пока они выполнят свою работу, а вы их, товарищ Момыш-улы, ни в коем случае не используйте на выполнении своих собственных задач. Давайте по-честному так и договоримся. Если вы задержите хоть одного бойца, я на вас обижусь всерьез.
— Как только люди сделают свое как полагается, обязательно всех до одного вышлю к Илье Васильевичу, товарищ генерал...
— Добре, товарищ Момыш-улы, так и быть. Значит, мы с вами договорились по-честному? Георгий Федорович к вам еще не приехал?
— Нет пока, а что вы хотели, това... — И опять разрыв связи!
Я с досадой швыряю телефонную трубку и в ярости обрушиваюсь на Степанова.
— Виноват, товарищ комбат! Видимо, какой-нибудь шальной осколок задел провод, ведь уж минут пять, как снова начался обстрел...
— Марш к Рахимову! Через пять минут связь должна быть восстановлена!
— Есть, товарищ комбат!..
Я опускаюсь на табурет. В висках стучит, кружится голова. Вдруг кто-то трогает меня за плечо. Я не оборачиваюсь.
— Слушайте, старший лейтенант, — слышу я за спиной грубоватый властный голос. — Так нельзя!
Я оборачиваюсь и вижу подполковника Курганова. Лицо его, изборожденное морщинами, потемнело от загара. Он впился в меня воспаленными глазами и еще строже повторил:
— Так нельзя, товарищ старший лейтенант, командовать! Нельзя давать волю своим нервишкам. Вы эти нервы извольте-ка попридержать, извольте-ка командовать спокойно, а не швыряться трубкой, не угрожать ни в чем не повинным людям. Надо командовать не гневом, а умом.
Видимо, у меня, стоявшего навытяжку перед подполковником, вид был до того глуп, что он смягчился и, улыбаясь, предложил мне сесть.
— Бой требует от командира хладнокровия, иначе он не сможет здраво оценить обстановку и принять правильное решение, — сказал он, обращаясь словно не ко мне, а к кому-то другому, и как бы между прочим добавил: — Вы правы, требуя от своих подчиненных обеспечения бесперебойной связи, в этом вы абсолютно правы! Но на войне пули не только рвут провода, а и человека убивают. Всякое бывает...
— Вас, товарищ подполковник, спрашивал генерал, — перебил я его, еще окончательно не придя в себя.