— О! Це добре! — поддержал его Федорчук, — Ось за це треба ще трохи випити! И не цие газовано водички, а чого нибудь мицнише! Але через брак гербове…
Он разлил по стаканчикам остатки шампанского и заговорщицки подмигнув, поставил бутылку на асфальт. Степан уже поднёс бокал к губам, но Виктор предостерегающе поднял указательный палец.
— Хоспода! — он оставил свою "хохляцкость", от которой сохранилось только украинское "г", которое скорее "х" для русского уха, — Я предлагаю выпить за то, чтобы мы ещё не раз могли удивиться таким вещам. Короче говоря, я пью за то, чтобы мы так же вместе встретили 2020, 2030 и так далее, чем больше, тем лучше. Как там говорится? Чтобы елось и пилось...
— Чтоб хотелось и моглось! — закончили хором Степан с Олегом.
И опорожнили свои импровизированные бокалы. И как будто в подтверждение тоста какая-то местная барышня в розовой пушистой курточке чмокнула Ицковича в щёку, от чего тот сразу же просиял и, провожая фемину взглядом, опрокинул в себя последние капли золотистой жидкости. А потом с сожалением посмотрел на пустую ёмкость в руке и, быстро оглянувшись по сторонам, достал из кармана плаща початую бутылку виски.
— По чуть-чуть? — спросил он и, получив утвердительные улыбки и кивки компаньонов, разлил по стаканчикам жидкость цвета некрепкого чая.
— Так, — с напускной серьёзностью сообщил он друзьям, провожая пустую бутылку в урну. — У кого-нибудь есть что-нибудь алкогольное? Так я и знал. Где продолжим? В номере у меня? Или есть другие предложения? — уставил он указательный палец в пространство между Матвеевым и Федорчуком.
— Ща бум пить глинтвейн. Адназначна! — заявил Степан. — Чтобы в Амстердаме, в новогоднюю ночь и не выпить глинтвейна, это, знаете ли...
— Який ще там глiнтвейн? — вернулся в своё амплуа Витька Федорчук, — Жодного глiнтвейну нам не треба! Вимагаємо горилки i якнайбільше !
— Алкаши! — Констатировал со смехом Матвеев. — Предлагаю компромисс. Шампанское. Много!
Но шампанского на площади Ньювмаркт не было. То ли раскупили уже, то ли еще что. Вот глинтвейна было хоть залейся, и глинтвейна со взбитыми сливками, и глинтвейна с кофе, и кофе с глинтвейном, и просто кофе и прочих горячих напитков. Шампанское же, судя по всему, все приносили с собой. Они вот тоже озаботились, но...
— У меня в номере есть шампанское, — сообщил с ехидной усмешкой Виктор. Две бутылки!
Федорчук и всегда-то был запасливым. А уж после того, как переехал из Белокаменной в Харьков, а оттуда в Мать городов русских, перешёл на "рiдну мову" и сделался заправским хохлом, отрастив себе висячие усы, достойные самого Тараса Шевченко, тем более. Матвеев и Ицкович в упор посмотрели на своего товарища.