— Ну, прям как в анекдоте, — неожиданно хохотнул один из присутствующих, явно испытавший облегчение при словах хозяина. — Встретились как-то англичанин, русский и немец...
— Жид, хохол и кацап тоже справно звучит, — поддержал шутку, переходя на украинский вариант русского, второй.
— Шутники! — сказал на это хозяин квартиры и, быстро написав на бумажке: "официально журналист, а на самом деле гауптштурмфюрер СС, сотрудник СД, связан с Гейдрихом", с многозначительным выражением на лице подвинул гостям.
— Ну, ты, Цыц, и конспиратор! — покачал головой "рафинированный англосакс" в твидовом костюме в ёлочку, но сам, тем не менее, говорить вслух "о сокровенном" тоже не стал, а записал на той же бумажке: "и я журналист, а так – MI-6".
- Ох, грехи наши тяжкие! — Вздохнул Федорчук, делая свою запись. — И как же нас угораздило? Есть идеи, или об этом тоже нельзя вслух?
— А тебе легче станет, если я рожу что-нибудь вроде "сбоя в мировых линиях" или о "пробое пространственно-временного континуума"? — Степан придвинул к себе листок, на котором под немецкой и английской строчками было выведено кириллицей: "журналист и я, а так РОВС, НКВД", и даже бровь от удивления поднял. — Ну, мы и попали.
— Мы попали... — задумчиво пропел по-русски Ицкович и вытянул из кармана пиджака пачку французских сигарет.
— Ты же, вроде, бросил? — Снова удивился Матвеев.
— Бросишь тут, когда полковое знамя спи***ли, — усмехнулся не без горечи Федорчук и тоже потянулся к сигаретам. — Так что, профессор, так уж и никаких идей?
— Идей море, — Матвеев-Гринвуд встал и на сталинский манер прошелся по комнате, рассматривая простенькие литографии на стенах. — Конспиративная?
— А то ж, — Ицкович встал и подошел к буфету. — Выпить кто-нибудь желает? — спросил он.
Незаметно для себя все трое перешли на русский и говорили теперь гораздо свободнее, но голосов, разумеется, не повышали.
— Вообще-то разговор на серьезную тему... — Степан с сомнением смотрел на извлеченную из буфета бутылку коньяка и очень характерно дернул губой.
— А я, собственно, и не настаиваю, — пожал плечами Олег, который был теперь настолько не похож на себя прежнего, что при взгляде на него у Матвеева дух захватывало. Впрочем, имея в виду, новую внешность Витьки и вспомнив, как выглядит он сам, Степан эту тему решил "не расчесывать". И так на душе было погано – хуже не куда – а тут, как назло, еще и ни одного знакомого лица. Но с другой стороны, лучше так, чем никак. Втроем все же легче как-то.
— Ладно, — сказал он, увидев, как утвердительно кивает Олегу Виктор. — Плесни и мне немного.