Элспет выглядывала в окошко и махала рукой семейству, стоявшему у парадного подъезда. Затем, откинувшись назад, она усилием воли придала выражению лица хладнокровие, которого отнюдь не ощущала. Уговаривая себя не расплакаться на глазах у секретаря Дарли, она заставила себя перевести мысли на предстоящее путешествие.
— Похоже, у нас сегодня будет хороший попутный ветерок для плавания, — заметил Малькольм, указывая на поднятый штандарт герцога, означавший, что тот находится в своей резиденции. Флаг бодро развевался на ветру на верхушке главного купола здания.
— Да, я вижу. Я как раз думаю о предстоящем плавании, — сказала Элспет, словно речь шла об увеселительной прогулке.
И у нее самой, в ее жизни, все было в полном порядке. Мне кажется, вы из Эдинбурга, — заметила она. — Я частенько бывала там на скачках.
— Мое семейство не увлекается скачками, но я тоже много раз бывал на них с тех пор, как стал работать на маркиза. И на скачках в Эдинбурге тоже, — ответил Малькольм, сочувствуя в душе еще одной отвергнутой и брошенной любовнице Дарли и развлекая ее разговорами по пути в порт.
Может, леди Графтон и брошена, размышлял Малькольм во время этой поездки, но действия и само поведение маркиза наводили на мысль об особенном, каком-то привилегированном к ней отношении. Дарли не только оставил леди Бладсуорт умирать от скуки и злости в Лэнгфорде, но и сам примчался в Лондон, хотя до того неделями почти не вылезал из спальни.
А насчет предложения своей яхты?
Это было беспрецедентно.
Маркиз никогда не допускал присутствия женщин на борту «Прекрасной Ундины».
Леди приносят несчастье в море, постоянно утверждал он.
Дельце явно любопытное, ей-ей.
Будет о чем поразмышлять во время плавания.
Заявив, что ему нужно уладить кое-какие дела, Дарли немедленно покинул родительский дом, где его осыпали упреками, выражая недовольство его отказом сопровождать Элспет, и направился в свое привычное прибежище в «Бруксе». Заядлые игроки и выпивохи наверняка еще оставались там после ночных игрищ и увеселений, а более трезвые головы, проведшие ночь в своих постелях, приходили, чтобы почитать утренние газеты.
Превыше всего ему не хотелось оставаться наедине со своими мыслями.
Ему срочно требовалось отвлечься и развлечься, и сейчас в самый раз придется добрая порция бренди и привычная, уютная обстановка клуба.
И, похоже, так оно и было — едва он переступил порог зала картежников, его встретили приветственными возгласами, на месте был и Чарли Лэмтон с бокалом в руке, махнувший ему рукой со своего кресла у окна.