Говорили также о призовых скачках во второй половине дня.
Затем предстояли ужин в клубе, бал-маскарад, дружеская компания.
Что может быть более привычным?
Казалось бы, он должен быть доволен.
Счастлив.
Удовлетворен.
Но, увы, этого не было.
Его преследовали воспоминания о золотистых волосах, синих бездонных глазах и улыбке, которые доставляли ему ни с чем не сравнимую радость.
А непреодолимая потребность коснуться тела Элспет с мощью цунами начисто сокрушила все его эгоистические рассуждения.
И любое удовлетворение или счастье, к которым он стремился в своих фантазиях, были неразрывно связаны с несравненной красавицей из Йоркшира, которая так как и он, любила коней и скачки.
Без нее — он тихо вздохнул — он испытывал нсдовольство.
— Пошли на эти призовые скачки, — предложил Чарли, прервав его мрачные мысли. — Нам пора уже на сцену.
— Встретимся с тобой там. — Дарли не мог заставить себя двинуться с места.
Поднявшись, виконт в какой-то момент покачнулся, затем, обретя равновесие, бросил на Джулиуса испытующий взгляд:
— Ты уверен?
— Уверен.
— Что-то ты не выглядишь уверенным.
— Господи, Чарли, да ты сам сейчас неспособен, смотреть прямо перед собой, а если б смог, то увидел бы, что я абсолютно уверен в себе, — буркнул он. — Просто я сейчас пропущу еще глоток-другой, а потом уж приду к тебе.
— И не забудь, я тебя представлю этой милашке Келли попозже вечерком. Она новенькая на сцене у Друри и так девственно чиста и свежа, что ты можешь практически вдохнуть аромат истинно провинциальной чистоты и свежести, когда окажешься рядом с ней.
Маркиз одарил друга циничной улыбкой: — Девственная чистота? Это поистине что-то новенькое на сцене.
— И все самое интересное для этого единственного и неповторимого спектакля, — ухмыльнулся Чарли. — Она тебе понравится.
— Увидимся через часок.
— В спортзале у Броутона? — Так точно.
Но едва Чарли удалился, Дарли пропустил еще пару бокалов, словно уход приятеля привел в действие внезапное цунами, лихорадочную, неудержимую потребность что-то предпринять. Не находя себе места, он выпил и третий бокал. Перед четвертым он заколебался, поставил бутылку на стол и попросил принести перо и лист бумаги. Когда лакей принес их, он поспешно нацарапал несколько строчек, сложил листок, надписал имена родителей и, вручив его подбежавшему ливрейному лакею, быстрым шагом покинул игральный салон. Бегом спустившись по лестнице, он выскочил за дверь, услужливо распахнутую слугой, и, обернувшись к портье у главного входа, резко приказал:
— Мне нужен экипаж, срочно, я очень спешу.