Консул поднял голову:
— Да, да, отправляйся с маркизом, Исмаил. И оставайся с ним, пока тебя не отпустят. — Мистер Хэндли ткнул пальцем своего мажордома: — И не пытайся сбегать. Ты меня слышишь, негодник? — Да, эфенди. Я слышу. — Я боюсь, что местные жители слишком своенравны и независимы, — заявил консул с раздражением. — Им нельзя доверять. Если бы у меня не было моих книг, точно свихнулся в этом диком месте, — добавил он, разделяя аристократическое мнение, что слуги обычно глухи и невидимы, особенно когда бывают срочно нужны. — Желаю вам удачи в вашем предприятии и приятного возвращения домой. Ах, если бы я мог покинуть это чертову дыру, — вздохнул он, поправляя очки на носу.
Его замечание насчет приятного возвращения домой явно давало понять, что консул предпочел бы больше не видеться с ними. И поскольку он был им чисто номинально полезен, было понятно и очевидно, почему мистер Хэндли служил в Танжере, а не в Уайтхолле рядом с могущественными дельцами из мира дипломатов.
Тем временем консул вновь погрузился в чтение, немедленно позабыв о своих визитерах и их проблемах.
Дарли не стал прощаться, все равно это прошло бы незамеченным, он помог Элспет подняться с кресла. Она была бледна, как призрак, и он подхватил ее за талию, чтобы поддержать. Добравшись до нанятого экипажа, он подсадил свою онемевшую спутницу внутрь, сел рядом и тихо прижал ее к себе. Он не мог выдавить из себя ни слова банальных утешений или необоснованных надежд во время их безмолвной поездки в порт. Слишком многое было против них.
Элспет держалась из последних сил, не позволяя себе заранее предполагать, что их ждет впереди или, в первую очередь, что могло ожидать тех, в прибрежной таверне. Вместо этого она сосредоточилась на проносившихся мимо пейзажах, безотчетно наблюдая дома и людей, суету повседневной жизни, пытаясь обмануть себя, притвориться, что они здесь, в Танжере, с единственной целью — купить жеребцов для Дарли.
И она будет так притворяться, пока сможет.
В конце концов, они остановились перед старым полуразрушенным строением, дверь которого давно слетела, окна представляли собой длинные щели в глинных, из смеси извести и соломы, иссушенных солнцем стенах.
Исмаил со своего места за кучером позвал их:
— Эфенди, вот оно, грешное логово зла и порока.
— Оставайся здесь, — пробормотал Дарли, тихонько сжав руку Элспет. — Я пойду на разведку.
— Нет. Я пойду с тобой.
— Это небезопасно.
Она твердо встретила его взгляд:
— Мне наплевать.
— Неизвестно, кто там прячется. — Или какие ужасы она может увидеть.