Она очень рассчитывала на следующий, хотя бы один-единственный урок, корчась от какого-то неопределенного, но чрезвычайно алчного томления.
— Вы готовы продолжать? — прошептал он, почувствовав ее лихорадочный трепет. И, не дожидаясь ответа, умело положил ее на спину, его рука скользнула ей под юбку, он целовал ее алые щеки, ее бледную тонкую шею, его рука скользила вверх по ее точеной ножке, достигнув, наконец, врат рая, найдя их готовыми к акту любви. — Посмотрим, как вам понравится это, — шепнул он, умело и деликатно, лаская ее пульсирующее лоно.
Неужели можно умереть от чистейшего, бросающего в дрожь восторга, задавалась Элспет вопросом, в то время как каждый нерв ее тела купался в волнах мерцающего экстаза.
Конечно же, она не умерла, хотя и начала прерывисто дышать, пока он ласкал ее сладостное лоно.
Она стонала, судорожно подергиваясь под его рукой, набухшие твердые соски гордо торчали сквозь тонкий шелк ее рубашки, кожа порозовела от прилива страсти. Он на какое-то мгновение придержал пальцы, доводившие ее до лихорадочного возбуждения, лишь для того, чтобы через мгновение добраться до девственной преграды.
Здесь, возможно, он не был слишком желанным гостем, но рано или поздно с этим пришлось бы иметь дело. Он сделал глубокий вдох и почти одновременно выдохнул.
— Сейчас может быть больно.
— Это… не важно, — задохнулась она, с блуждающим игривым взглядом, поддавая бедрами в нарастающем ритме.
Он легко провел кончиком пальца по последнему барьеру. Она не сопротивлялась его вторжению. Что касается ее готовности — это было более чем очевидно.
Он предпочел не раздевать ее. Одним движением руки задрав ей юбку и нижнее белье, он встал.
Элспет вдруг подняла на него затуманенный лихорадочным вожделением взгляд и осознала, что вот он, здесь, у нее между ног — широкоплечий, мускулистый, воплощение мужской красоты.
— Мы продолжим медленно и осторожно, — шепнул он с обезоруживающей улыбкой. — Остановите меня в любой момент, — добавил он, не слишком уверенный, что это вообще возможно.
Она кивнула, не в силах произнести ни слова, едва способная дышать. Сомкнув глаза, Элспет боролась с грозившей охватить ее истерикой, все ее тело горело, каждый нерв был раскален до предела, а все чувства подобным же образом плавились в каком-то обжигающем забытьи.
— Я не причиню тебе боли, — прошептал Дарли, стараясь успокоить ее, явно озадаченный дрожащей в его объятиях девственницей. — Сделай глубокий вдох, дорогая. Расслабься.
Ее глаза вдруг распахнулись, его слова пролились мгновенно действующим бальзамом на ее бурлящие эмоции.